– Хорошо, спасибо. – Захлопнув крышку мобильного, она сказала: – Это с девятого этажа. Они не могут извлечь ДНК из мороженого. Отпечаток ботинка слишком смазан для анализа. Ясно только одно: у убийцы большой размер обуви. Сорок третий.

Ивата поднял взгляд:

– Сорок третий?

– Похоже, мы столкнулись с гигантом, – усмехнулась она.

Токийский Центр судебно-медицинской экспертизы занимал одно из крупнейших зданий в Бункё – высокая Г-образная конструкция, отбрасывающая тень на детскую площадку через дорогу. Стены вестибюля были увешаны впечатляющими статистическими данными.

ЕЖЕГОДНО

В НАШ ЦЕНТР ПОСТУПАЕТ 20 % ТЕЛ

УМЕРШИХ В ТОКИО

ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ БОЛЕЕ

13 000 МЕДИЦИНСКИХ ЭКСПЕРТИЗ

ПРОВОДИТСЯ БОЛЕЕ 2650 ВСКРЫТИЙ

Ивата знал, что этим утром проведено по меньшей мере четыре вскрытия.

У стойки регистратуры Сакаи показала свой значок, и их провели через служебную дверь. На лифте они спустились в цокольный этаж. Когда двери лифта открылись, их встретила невысокая женщина средних лет в медицинском халате, с волосами, забранными в хвост, с надписями ручкой на тыльных сторонах обеих ладоней и желтыми от табака кончиками пальцев.

– Я доктор Игути. Вы насчет той семейки, да? – спросила она прокуренным голосом.

– Да. Я Сакаи, это Ивата.

– Вы рано пришли. Обычно здешние клиенты являются с опозданием. – Детективы переглянулись. – Простите – профессиональный юмор.

Она пошла вперед.

– Они здесь четвертый день, я уж думала, никто за ними не придет.

– Случилась задержка в связи со сменой группы расследования.

Игути подняла бровь, но промолчала.

Она привела их в большую, сияющую чистотой прозекторскую с бежевыми стенами и металлическими столами.

Городские огни, как прекрасны они.

Длинные ряды галогенных ламп заливали помещение ярким светом. На металлических столах не было ни пятнышка. На четырех из них покоились тела членов семьи Канесиро.

– Что ж, – начала Игути, – думаю, можно смело квалифицировать это как убийство. Все жертвы были зарезаны. Некоторые даже больше остальных. – Она с робкой улыбкой взглянула на собеседников. – Ваш предшественник обладал более развитым чувством юмора.

Игути небрежно ткнула пальцем в сторону Цунемасы и Сейдзи Канесиро, словно показывала новым жильцам электросчетчики:

– И отец и сын боролись с убийцей, но ни на одном нет чужой крови, под ногтями тоже ничего.

Отец с сыном были похожи, хотя первый пострадал гораздо серьезнее. Его вспороли, словно рыбину. С левой стороны, под нижним ребром, откуда преступник вытащил его сердце, зияла большая дыра. Его веки были порваны, со лба свисали бледные полоски кожи.

– Судя по характеру ран, ваш убийца левша. А учитывая повреждения костей в местах ударов и то, как он ловко добрался до сердца, он невероятно силен.

Доктор махнула в сторону тел матери и дочери, явно без интереса:

– Надо добавить, что ни одна из жертв не подверглась сексуальному насилию.

У девочки были длинные ресницы, рот приоткрыт, а щеки покрывала восковая бледность. Под маленьким подбородком тянулся длинный глубокий порез, изогнутый словно в улыбке.

– Доктор, а что скажете об орудии убийства? – спросил Ивата, отводя глаза от неподвижного бледного тельца.

Та загадочно улыбнулась:

– А вот это очень интересно, инспектор. Как правило, мы можем сказать многое о конкретном типе лезвия, о модели ножа и так далее. Каждый нож оставляет некий след, особые приметы.

– Но это не наш случай, так?

– У нас обширная база, но должна признаться, эта семья была зарезана предметом, с которым я еще не сталкивалась.

– Простите, доктор, что вы имеете в виду?

– То, что все они были убиты ножом, которые не продаются в Японии. Раны слишком точные, нанесенные чем-то очень