Морозов снова взревел:

«Ах ты, скотина! Долго ты ещё будешь отпираться? Всё равно, гад, расколешься», – он выругался длинной нецензурной бранью, в которой оскорбил мою покойную мать. Я прослезился и стал зверем. Как только он начал бить меня жгутом кабеля, я вскочил, схватил горбатый стул и ударил бы его, но сзади набросились люди, скрутили мне руки, высоко подняли меня и бросили на пол. Не знаю, чем-то били. Сколько я ещё лежал – не помню. Что было ещё – тоже не помню.

Пришёл в сознание в предварилке. Никого не было. Я долго стучал, но дверь никто не открывал. А когда открыли, сказали «выходи», снова отвели к Морозову и посадили на прежний стул. И всё снова повторилось, что было раньше. И так в течение полутора суток три раза.

Чечелашвили обвиняли по предположению. Ему мстили за приёмную сестру, которая изменила Родине и не пожелала возвратиться в Грузию. А ведь следовало, прежде всего, наказать тех, кто опекал девушку и Италии. Тех, кто её посылал туда.

Думать о том, что Кето в Италии стала шпионкой и завербовала своего сводного брата, не менее абсурдно, чем предполагать, что в Италии морозы могут быть сильнее, чем в Восточной Сибири. Кето стала выдающейся певицей, много получала денег. Часть этих денег она и присылала семейству Чечелашвили. Ведь это было её священной обязанностью перед приёмными родителями.

Бомбардировщик «Дорнь-Валь», взятый в нашей стране на вооружение, был куплен в Италии. На нём Чечелашвили летал штурманом. На нём он усовершенствовал прицел и бомбосбрасыватель. Это была устаревшая деревянная лодка: тяжёлая, тихоходная, не манёвренная, доживавшая последние дни в строю. На родине, где она была построена, уже улучшенная модель этого типа бомбардировщика была снята с вооружения ещё в 1929-м. В 1935 году итальянцы бомбили Эфиопию с более совершённых самолётов типа «Капрони». Бомбардировщики «Капрони» были оснащены усовершенствованными оптическими прицелами и автоматическими бомбосбрасывателями. Спрашивается, зачем мог понадобиться итальянцам прицел и бомбосбрасыватель, выброшенные на свалку, хотя и усовершенствованные? В наше время вся эта игра, стоившая жизни честному человеку, смешна и глупа.

В тот период страна находилась за железным занавесом. Естественно, отправка и получение из-за границы писем многих пугали. И всё же ни небрежно оставленные черновики чертежей прицела и бомбосбрасывателя, которые следовало сжечь, ни посылка и получение писем из заграницы, что являлось всегда неотъемлемым правом людей, ни получение денег членами семьи Чечелашвили от своей приёмной дочери, ни, наконец, нежелание Кето возвратиться на Родину давали право подозревать Чечелашвили, но не давали никакого права обвинять и арестовывать ни Петра Георгиевича, ни его братьев, ибо доказать вину, которой не было, в сложившейся обстановке невозможно. Без доказательства вины виновных не бывает.

Обвинения, выдвинутые против Чечелашвили, были неаргументированными. Они оказались плодом малограмотности, неопытности и легкомыслия работников НКВД. Обвинения против Чечелашвили могли обрести юридическую силу из-за превышения власти и безнаказанности следствия и применение человеконенавистнических методов ведения дознаний.

Теперь, спустя 40 лет действия НКВД вызывают смех у непострадавших и трагическое воспоминание и горесть у подвергшихся преследованию не только за органы, но и за тех, кто их подбирал и подкармливал, награждал привилегиями. По тем понятиям органы создавались выходцами из рабочих, самого преданного революции класса. К сожалению, эти выдвиженцы ненавидели свой народ, оказались людьми деспотичными, жестокими, слепыми и фанатичными.