– Эмили, – сказал Марк, в очередной раз показывая ей графики, – мы видим все более явные признаки… фрагментации личности. Как будто у Дэвида образуются… две отдельные личности.

– Я знаю, – ответила Эмили, ее лицо было белым от напряжения. – Это… это ужасно. Мы создали монстра. Не того, которого планировали.

На одном из совещаний, где Эмили пыталась убедить остальных членов команды в необходимости внести корректировки в эксперимент, возникла ожесточенная дискуссия.

– Вы хотите сказать, что все это время мы занимались… самоубийством? – спросил один из ученых, его голос был полон негодования. – Вы подвергли опасности жизнь Дэвида!

– Нет, – ответила Эмили, ее голос дрожал, – я пытаюсь предотвратить худшее. Мы можем контролировать ситуацию, если … если внесем необходимые корректировки. Но время уходит.

– Какие корректировки? – спросил другой ученый, скептически. – Мы уже потратили годы, миллионы долларов. Вы хотите все переделать?

– Это не вопрос денег, – сказала Эмили, ее голос стал тверже. – Это вопрос этики, вопрос жизни человека. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы спасти Дэвида.

Ожесточенные споры продолжались часами, Эмили защищала свою точку зрения, снова и снова рассказывая о не предвиденных проблемах. Она показывала новые данные, объясняла свою теорию о фрагментации личности, приводила аргументы, подтверждающие необходимость вмешательства. Но многие из ее коллег были настроены скептически, или даже враждебно. Они опасались, что корректировки могут привести к непредсказуемым последствиям.

Некоторые ученые высказывали даже предложения о прекращении эксперимента, о полном прекращении проекта «Перерождение». Но Эмили была непреклонна. Она не хотела терять время. Она не хотела, чтобы Дэвид стал жертвой их ошибок.

Наконец, после долгих дебатов, Эмили удалось убедить команду в необходимости внесения изменений. Но это был лишь первый шаг на пути к решению сложной проблемы. Впереди их ждали новые испытания, новые решения. Нависающая тень сомнения накладывала отпечаток на каждое решение, каждый шаг.

В маленьком кабинете, заваленном бумагами, после окончания совещания Эмили и Марк молча сидели, взгляды их были направлены на экран монитора, где высвечивались кривые нейронной активности Дэвида.

– Ты уверена, что это сработает, Эмили? – тихо спросил Марк.

Эмили посмотрела на него, ее лицо было бледным, но глаза – полны непоколебимой решимости.

– Я надеюсь, – ответила она. – Я действительно надеюсь. Но даже если не сработает, мы должны сделать все возможное, чтобы спасти Дэвида. Даже ценой всего проекта.

И в тишине, разрываемой только тихим гудением приборов, они продолжали бороться, ища способ исправить свои ошибки, ища способ спасти жизнь, которая теперь зависела от их решения. А в глубине души таилось знание о том, что цена за совершенство часто непомерно высока.

Изменения, внесенные в программу “Перерождение”, были рискованными и беспрецедентными. Эмили и Марк работали круглосуточно, отслеживая каждую мельчайшую деталь в состоянии Дэвида. Они пытались найти баланс между подавлением старой, разрушительной личности и укреплением новой, более здоровой. Однако, чем глубже они погружались в процесс, тем более явной становилась их ошибка. Они не просто изменяли личность, они создавали две личности, которые боролись за право существования.

В один из напряженных вечеров, когда Эмили и Марк снова были в лаборатории, Дэвид внезапно проснулся от сна, его глаза были широко открыты, и он смотрел на них с ужасом.

– Где я? – спросил он, его голос был хриплым и непривычным. – Кто вы такие?