– Джидду уже видели? – спросила Рейчел.

– Нет, пока не успел.

– Поспать удалось? – спросила Кейли.

Алан сказал правду: не спал почти шестьдесят часов, уснул около шести утра. Все трио посоветовало ему вернуться в отель и отдохнуть. Они тут сами сегодня управятся.

– Что-нибудь снотворное у вас есть? – спросила Кейли.

– Ничего. Побоялся, что меня на таможне расстреляют. А у вас?

У них тоже не было.

– Я тут подумал, – сказал Брэд. И глянул на Алана, словно сама эта концепция – думать – требовала полевых испытаний. Алан постарался изобразить ободрение. – Ну, я хотел сначала спросить вас, – пояснил Брэд, – но я подумал: может, звякнуть в центральный офис, сказать, что условия здесь так себе?

Алан посмотрел на Брэда – долго, молча. Как ему внушить, что это отвратительная идея? Надо как-то внушить.

– Отличная мысль, – сказал Алан. – Но давай пока отложим.

– Ладненько, – сказал Брэд.

– У меня в три встреча с Каримом аль-Ахмадом, – сказал Алан. – Наверняка там все и разъяснится.

Молодежь закивала, потом все посидели, ничего не говоря. Начало первого. А впечатление такое, будто они уже которые сутки торчат в этом шатре.

– А мы знаем, где тут едят? – спросила Кейли.

– Я не знаю, – ответил Алан. – Но я выясню.

Пытаясь, видимо, спасти настроение, Рейчел склонилась ближе:

– Но должна сказать, тут просто изумительно. Видели тренажерный зал в отеле?

Брэд видел, Кейли не видела.

– Там бедренный тренажер есть, – сказала Рейчел. – «Наутилус».

И так миновали еще двадцать минут – за разговором о том, почему их положение ново, странно, идеально, хотя, может, и не вполне. Они раздумывали, принесут ли им поесть. Не надо ли сходить за едой в Черный Ящик. Или стоило захватить еду с собой.

Кейли похвасталась, что у нее новый телефон, и всем его показала. Поведала, как искала, куда бы выбросить старый, и в конце концов просто кинула в мусорную кучу.

Алан вскоре потерял нить. Стал задремывать, загляделся в полиэтиленовое окошко. За окошком проступали бледные картинки – песок, море. Хотелось уйти туда, на свет, в жару.

Он поднялся.

– Пойду разберусь, что творится, – сказал он, одергивая рубашку. Пообещал, что решит проблему питания, вай-фая, их пребывания в виниловом шатре на морском берегу.

Вышел – шандарахнула жара – и зашагал к Черному Ящику По набережной, к стеклянному зданию, огибая недостроенные участки, кучи грунта, штабеля кирпича, груды инструментов. Перепрыгнул пальму, ожидающую посадки, пересек дорогу, остановился перед офисным корпусом. До двери – ступеней сорок, и когда Алан их одолел, впору было выжимать рубашку.

Вестибюль ярко освещенный, блестящий, кондиционированный, полы светлого дерева. Похоже на скандинавский аэропорт.

– Я могу быть вам полезна?

Справа за полукруглым столом черного мрамора сидела девушка в небрежно повязанном шарфе.

– Здравствуйте, – сказал Алан. – Как вас зовут?

– Меня зовут Маха, – сказала она. Черные глаза, орлиный нос.

– Здравствуйте, Маха. Меня зовут Алан Клей, я из «Надежна Системз». У меня в три часа встреча с Каримом аль-Ахмадом, и…

– Ой, вы слишком рано. Сейчас начало третьего.

– Да, я знаю. Но я из «Надежны», и мы сидим в шатре на берегу, и у нас нет вай-фая, а без него мы не можем провести презентацию.

– Ой, про вай-фай я ничего не знаю. Вряд ли в шатре будет вай-фай.

– В том-то и беда. Можно мне с кем-то это обсудить?

Маха энергично закивала:

– Да, это надо с господином аль-Ахмадом. Он отвечает за презентации в шатре.

– Замечательно. Он на месте?

– Боюсь, что нет. Он, наверное, прибудет к вашей встрече. Он почти весь день в Джидде.

Дискутировать бесполезно. До встречи с аль-Ахмадом всего час.