– Войдите!

И сам хозяин навстречу, приглашая пройти из столовой в кабинет. Привычно уселись по обе стороны стола-сенжери с обезьянками.

– Я знал, что придете. Что за запах? От вас, Тюри?

– Да, гвоздичный одеколон. Черепахов сгрыз резиновый шар для пульверизатора. Вот пришлось в ладони, и хоп – пролил малость.

– Так-так. Пульверизатор. Именно что пульверизатор. Пшик…

– Господин архонт[23], отчего сняли мои лекции?

Доктор говорил негромким голосом, но так, что сомнению твердость его решений не подлежала.

– Яркое зрелище, но вредное. У наших больных расшатанность нервной системы. А вы им анархию и нигилизм проповедуете. Блуждание по свету примером даете. Причастие отрицаете. Такие лекции им явно не на пользу. Метранпаж трясся, он ведь через жену-«иоаннитку» пострадал.

Тюри оправдывался:

– Упустил я сей факт. Хотя и старался умалить. И даже деликатно умолчал о собственной оценке персонажей.

– Кредо абсурдум, значит? Вам бы самому вперед разобраться, – совестил доктор.

– Я не чувствую ничего, – без эмоций парировал Тюри.

– Может, это ничего и есть что-то? – не сдавался доктор.

– Ваську покажите. Босоногого, – перевел разговор старший ординатор.

– Марку? Непременно, голубчик. Но позже. Теперь нужно за схемы лечения засесть. Беспокоят двое больных из последних прибывших. Их острая стадия нервирует остальных пациентов.

– Да, последний раз больные так же возбудились, когда фараоны увозили Липкого.

– Полицейская жандармерия? Даа, Липкий – наше фиаско.

– Душегуб. Какая тут наша вина…

– С двумя новенькими нужно что-то придумать, чтобы снять их состояние и приучить к режиму, вовлечь в занятия.

Доктор поднялся, заходил по кабинету. Тюри уведомил:

– На прошлом уроке дала Евгения Арсеньевна задание срисовать вазу. Все справились шустро. Лучше новых срисовали старенькие, из них удачнее всего Метранпаж. На общее удивление он стал похваляться, что один занимался словолитием[24], служил на шрифтолитейном. И умеет купюры подделывать. Надо бы усложнить задачу. Пускай банкноты рисуют.

– Деньги? Нет, это пошло. Предложите рисовать… ну, например, котов. Кот сложнее вазы. Вот, возьмите у меня гравюру. Для образца.

Доктор снял со стены картинку в рамочке.

– Покажите несколько минут и спрячьте. Проверим индивидуально у каждого короткую и долгую память.

– «Подлинный портрет кота великого князя Московии». Видал и прежде ту гравюру.

Тюри повертел картину в руках, оглядел задник. Доктор смотрел укоризненно.

– Все-то вы видали, Тюри.

– Правду, говорю. На ней, сказывают, сам царь Алексей Тишайший изображен в виде кота. Просто художник боялся царя, вот эдаким камышовым котом и изобразил. А камышовые коты, скажу я вам, опасные звери. Раза в три гораздее в холке домашней кошки. Хищные. Такой кот, любимчик боярских палат, хозяину своему воеводе Рюме Языкову глотку перегрыз. Ночью.

– Вот, замечаю, как былички свои поете, так сами меняетесь. Словно другой человек, не медик, а басенник, былинник, офеня.

Тюри завелся.

– А вот чего нету у вас, так другой картинки, какую я тоже видал. Отсылка к энтой гравюре про князя Московии. Однако называется «Мыши кота погребают», слыхали?

– Слышал, но видеть не приходилось.

– Мне довелось их видеть раз дюжину.

– А не привираете?

– Ну, приврал. С пяток видел. Бывают варьянты, где мышей до шестидесяти шести голов. По слухам, «погребение» малевали раскольники.

– Да что вы говорите?..

– Зря иронизируете. Намекали на антихриста Петра и отца его царя Алексея. Мелкая месть. Мышиный парад. Овладение кота мышами.

– Не вникал, голубчик. Мы с вами станем проверять память, внимание и способность пациентов сосредоточиться. Попробуем на рисунках, книжках и списках. Найдите у Евгении книжицы полегче, мои справочники тут не подойдут. Читайте вслух и просите пересказать. Надо понимать, насколько больной способен запечатлеть. Соберите любые предметы, составьте список, зачитайте и просите повторить. Начните с трех предметов, постепенно список увеличивайте до дюжины. Разделим семнадцать больных на четверых. Три ординатора вместе с вами и я.