Позднее московское лето быстро сменилось противной осенью: темнеть стало ощутимо раньше, янтарные закаты укрылись свинцовыми тучами, выходить на улицу без куртки стало неуютно. Влад мысленно благодарил свою давнюю бывшую, научившую его питерскому выражению «легкий летний пуховичок» – такие продавались в магазине «Uniqlo» в «Атриуме» и выглядели раз в десять дороже, чем стоили на самом деле.

Дверь хозяйской комнаты больше самопроизвольно не открывалась и вела себя в точности так, как ведут себя все двери запертых комнат съемных московских квартир; за всеми рабочими заморочками и бытовыми вопросами Владлен, по правде говоря, о ней вообще забыл.

(И напрасно.)

Неизменными оставались только диджитал-вечеринки: они проходили чуть ли не каждый день, и их участники, словно почуяв скорый конец года и сопутствующий ему скоростной слив недослитых клиентских бюджетов, гульбанили как в последний раз. На одну из таких Влада притащил Костик – гендир ворвался в офис «Мульти-Пульти» в неурочное время, почти в девять вечера, и заметался по опенспейсу, бормоча ругательства. Владлена он заметил не сразу: тот сидел в бордруме на полу, обложившись (ранее истоптанными Костиком) подушками, и пытался придумать для застройщиков такие слоганы, чтобы было одновременно модно-молодежно, но вместе с тем и в рамках традиционных семейных ценностей.

Получалось не очень.

Строго говоря, получалась какая-то колхозная дрянь. «Построй династию». «Начни традицию». Тьфу!

– Бля! – едва не споткнувшись о подчиненного, гендир вскрикнул и театрально схватился за сердце. – Так и отъехать можно, Ленин. Сердце-то – оно, знаешь…

Мысль он не закончил, но было и так понятно: если с такой интенсивностью бухать и нюхать, то отъехать действительно можно было очень легко.

– Здрасьте, – отозвался с пола креативный директор, которому вдруг очень захотелось домой (а не слушать очередной монолог о важности грядущего тендера).

– Покрасьте!

Костик плюхнулся рядом; повозился, устраиваясь, и закурил. Делать этого в офисе, разумеется, было ни в коем случае нельзя, но предводитель «Мульти-Пульти», во-первых, был не в том состоянии, чтобы задумываться о любых «нельзя», а во-вторых, курил не сигареты, а электрическую пендюрку «Айкос».

Бордрум заполнился вялыми облачками дыма и зáпах так, словно кто-то наелся фруктовой жевательной резинки и испортил воздух.

– Ты, Влад, знаешь что, – после паузы сказал Костик, даже не перепутав на этот раз имени коллеги, – забей на эту презу свою.

– А?!

Ничего более внятного Владлен выдавить не смог.

– Говна. Да выиграем мы херню эту, там порешали давно всё. По откатам дотирают, потому и тендерную защиту переносят. Там, знаешь, нам-то крошки долетят, а весь бюджет кто надо куда надо разложит. Вопрос только, в какие стопочки – кому такие, а кому и вот такие.

Первое «такие» он проиллюстрировал, чуть разведя большой и указательный пальцы; второе «такие» – широко раскинув руки (и чуть не попав при этом Владу по щеке).

– А кому и вот такие, – Костик вздохнул и показал дворовый жест «полруки». – Ладно, пошли со мной к «Калейдоскопу» на туссэ, одному влом по пробеням ехать. Пообщаемся!

– А что сегодня?.. – важно спросил Владлен, как будто внимательно следил за светской жизнью московского диджитала.

– Да вот не похер тебе, что? – резонно ответил генеральный. – В жопу кому-то без мыла лезут, как обычно.

Имелось в виду, что небольшое, но крайне борзое агентство «Калейдоскоп» умело укатывать потенциальных (и уже существующих) клиентов с такой купеческой щедростью, что те таяли и заносили куда надо какие надо бюджеты. Предварительно, разумеется, получив у владельцев «Калейдоскопа» 15–20% от суммы гросс кэшем. «Кэшо́м» – так это называлось в соответствующих кругах.