Я вздохнул.

– Ладно… Заходите. Теперь пресса напишет черт знает, что…

– Пусть пишет.

Он посмотрел на меня и осекся:

– Я не за этим… От имени наблюдательного совета и жюри Ритуала приношу искренние извинения. Мы опубликуем их…

– Не нужно, – я махнул ладонью.

И невольно улыбнулся. Становился виден комизм ситуации:

– А как же «нельзя прийти и сказать «извини»?

Мэр бросил на меня насмешливый взгляд.

– Метафора… – по его лицу скользнула тень улыбки. – Не игрок играет игру, а игра игрока. Это Принц имел ввиду.

– Вы, кстати, тоже мастер вербальных интервенций.

– Увы… Моя работа сообщать плохие новости.

– И это говорит мэр… Вы пугаете меня до чертиков. Вот сейчас что хотели этим сказать?

– Этот камень… – мэр сделал паузу. – Был утерян в четвертом сезоне и снова появился в шестом. Он принадлежал одному из гостей.

– И что случилось?

– Он проиграл. Правда, перед этим швырнул луну на солнце и сжег город дотла… Камень перешел в собственность Ритуала.

– Печально… – проговорил я.

Я ощущал, как напряжение дня постепенно отпускает меня.

И сказал то, что хотел сказать еще в машине:

– Мне знаком этот камень. Это Асмагард, один из четырех. Когда-то очень давно он принадлежал мне.

– Вот видите, – сказал мэр. – Вы тоже пугаете меня до чертиков.

Принц был прав. Игровые ходы меняли позицию. Все, что было до этого становилось неважным.

Я обнаружил, что непринужденно веду светскую беседу.

– Синг, вот кто наводит ужас…

– Вам надо познакомиться поближе.

– Нет уж, увольте…

При слове «увольте» мэр вздрогнул, как и я от предложения близкого знакомства с Сингом. Мы пикировались, обмениваясь смешными колкостями. Похоже, складывался наш стиль.

Меня все больше клонило в сон. Глаза закрывались.

Мэр заметил это, и попрощался:

– Уже поздно, мой юный друг, вы сейчас потеряете сознание. А газетчики обвинят во всем меня.

– Вашу луну и город сжег не я… Я бы запомнил.

– В это трудно поверить.

– Завтра уточню в своем офисе, – сказал я. – А сегодня, извините… Очень длинный был день.

Закрыл за мэром дверь, вошел в свою комнату и не раздеваясь упал на кровать.

Через несколько мгновений я уже спал.

14.

Я открыл глаза ровно через минуту, сна как не бывало.

Я лежал на неразобранной кровати в своей комнате, глядя как белесый свет фонарей, струится из окна, ложится черно-белыми картинами на потолок

Совершенное и законченное решение вспыхнуло в моей голове:

– Я все исправлю… Прямо сейчас.

Еще есть время.

Принц не мог далеко уйти, наверное, завис где-нибудь по дороге, разговаривая с подчиненными.

Вскочил, пружинистое нетерпение подбросило меня. Заглянул в комнату Ильи, тот спал прямо в одежде, видимо, прилег ненадолго и отключился.

Я нацепил белые тапки с гербом гостиницы и мгновенно переместился в коридор первого этажа.

Коридор казался бесконечным как вперед, так и назад. Пустынным. Было уже слишком поздно… Он был почти полностью темным, только через каждые тридцать шагов, коридор пересекал восьмигранные залы, и там его тьму прерывали острова света.

Я, подобно ангелу из древнего стихотворения, пробегал, следуя путем тьмы, через вспышки света, через комнаты, оставляя за собой тень, а призрак неизбежного ждал меня впереди.

Тапочки беззвучно скользили по гладкому камню, и я бежал, почти летел сквозь череду вспышек белого и черного, удивляясь легкости и светлому течению мыслей.

Наслаждаясь бегом, я не сразу заметил Принца.

Они с Аароном вышли из бокового коридора в восьмигранной зале и, продолжая разговаривать, остановились прямо на моем пути.

Я затормозил, но тапочки несли по инерции.

Принц с Аароном заметили меня, и по улыбкам на их лицах я понял, что комичное столкновение неизбежно.