Я была согласна:

– Да. Я постараюсь помогать тебе везде, если разрешишь. Я всё скажу твоему сыну. Решение за ним.

На улице стало светло, а мы сидели при включенной лампочке. Темы находились сами собой: говорили без умолку, хотелось рассказать все. Мы раскрывали друг другу тайны, и это казалось правильным. Радовались победам, огорчались неудачам, проживали собственные жизни по второму разу. Только рядом в этом прошлом был тот, кто протянул бы руку помощи, кто радовался бы без зависти и подножек… Потом мы поехали в больницу.

– Привет, – приподнявшись на локтях, приветствовал нас его сын. Лоб мальчика покрылся испариной. – Я думал о вас сегодня. Вы необычная женщина, я бы мог с вами поладить, – и мальчик загадочно улыбнулся отцу. Потом опустился на подушку:

– Устал немного…

– Ты сны видишь? – спросила я его сына.

– Да.

– Каким ты видел самый хороший твой сон?

– В моем лучшем сне есть девочка, очень маленькая. Я осторожно беру ее на руки и почему-то плачу. Но чувствую, что это не слезы грусти, нет! Я счастлив.

– Наверное, это твоя дочь? – сказала я.

– Вы, наверное, не знаете, но я скоро не буду жить, – мальчик сказал именно так.

– Твой папа мне рассказал. Но тебе он не сказал одного: у тебя есть шанс, один из тысячи. Но если ты во сне видишь эту девочку, я уверена – этот тысячный шанс твой! Есть возможность сделать операцию. Если что-то пойдет не так… Ты должен это понимать. Но ты уже взрослый мужчина. Тогда не будет этих трех месяцев. А если операция пройдет успешно, то целая жизнь твоя! На раздумье времени почти нет, к сожалению.

– Мне не нужно думать. Я хочу побороться! Я ведь только ради отца так стараюсь, я попрощался уже со всеми. Я все понимаю! Даже не хочу спрашивать, почему мне никто не сказал об этом. Я бы тоже не смог сказать такое человеку, которого люблю. Вы наш ангел! Да, пап?

Боже, он не знал своего сына! Гораздо круче него. Его сын – герой!

– Сынок, я быстро все устрою. Можно, я отлучусь на работу? Вы сможете здесь побыть немного? Я заеду через час, и мы с вами все дела по этому вопросу решим, хорошо? Вы поможете? – он перешел снова на «вы».

– Да-да, конечно.

Таким был мой первый клиент…

Приготовления к отъезду шли полным ходом. Он распределил обязанности среди своего ключевого персонала. Я тоже дала тайм-аут своим подчиненным (у меня сейчас работали три человека), разрешила заниматься самообразованием. Решили ехать вместе. В больнице были готовы принять, как только деньги поступят на счет.

Сегодня деньги были отправлены. Билеты взяли быстро, покупали места в first-класс. Сначала решили лететь в санитарном самолете, но рейс нужно было заказывать за две недели. Он очень переживал, хотел поднять все связи, но врачи отговорили – сказали, что в нынешнем состоянии его сын отлично долетит в рейсовом самолете в лежачем положении.

Все эти дни мы проводили вместе, разъезжались только вечером. Он через день ночевал у родителей. Его мама неважно чувствовала себя последний месяц. Это для нее было нормой в это время года, но ее состояние вызывало тревогу у всех.

В аэропорт мы добирались разными маршрутами: я ехала в машине «скорой помощи» с его мальчиком, а он уже занимался подготовкой к приему на борт драгоценного груза. В машине я заговорила с его сыном:

– Как думаешь, нам с тобой разрешат видеться после операции?

– Вы останетесь после операции?

– Конечно. Самое дорогое у человека – жизнь. Мы можем всегда попытаться что-то исправить и изменить, когда мы живы. И я хочу быть рядом с тобой в тот момент, когда тебе этот шанс будет дарован во второй раз. Может, я говорю слишком высокопарными словами, но я так живу.