Позади плелись его вымотанные подчиненные – они-то ко всему прочему тащили туши убитых тварей. Последние дни выдались удачными на добычу.

Десяток минут пути – и они наконец вышли в пещеру. Справа сидели бездельники-стражи, а впереди расстилалась огромная, родная пещера.

– С удачной охотой, Ксорх, – один за другим буркнули стражи.

Он лишь махнул им рукой. Даже рот открывать было лень.

В ноздри сразу ударил гул и такой родной запах жизни большого племени: теплый, дымный и чуть-чуть вонючий. Однако, ощутить эту вонь можно было только после охоты в сырых и холодных тоннелях.

Уже не спеша, они шли к жилищам и на подходе к ним разделились: самые слабые понесли добычу в Хранилище, где должны были разделать и поделить её, а сильные…как и Ксорх, – отдыхать. Часть последних пошли в центр пещеры, где находились жилища Охотников – к своим семьям, а Ксорх и два охотника из рода Камнекрабов – к зурам.

Зурами назывались те самки гоблинов, которые спали с мужчинами за ту или иную плату.

Домой Ксорх возвращаться не хотел, там его ждала опостылевшая, разжиревшая после десятков родов жена, которая и до них привлекательностью не обладала, а теперь и вовсе стала брюзжащей бесформенной тушей для кормления. И, кроме отвращения, ничего в нем не вызывала. Но она была частью семьи, и была должна рожать, так что избавиться от нее не было никакой возможности. Как бы Ксорх не хотел. Старейшие не дадут.

Были вещи, которые изменить Ксорх не мог, – в том числе и навязанную собственной семьей жену, но…никто не мог запретить ему любить и желать другую.

Круг зур приближался, а с ним и Айра. Уже при мысли о ней, у него моментально наступало возбуждение, – самая красивая женщина племени. Да, она была зурой, но принадлежала ему одному. Посмел бы кто к ней приставать – быстро бы валялся на полу с переломанными руками-ногами.

Незаметно для себя, Охотник оказался перед большим жилищем из сложенных друг на друга огромных костей, накрытых шкурами. Всё это добыл сам Ксорх…для Айры.

На мгновение он замер перед входом, а затем шагнул внутрь. Его сразу обдало приятным и знакомым запахом расслабляющих трав.

Глазам предстала знакомая обстановка из множества набросанных друг на друга мохнатых шкур, парочки каменных столиков со снадобьями и напитками, и небольшого лаза в подземное жилище. Везде были развешаны пучки пахучих трав. Над костром вился дымок дурманящих трав, и уже через два вдоха Ксорх начал успокаиваться и расслабляться.

Однако взгляд приковывало одно – лежащее на шкурах обнаженное тело Айры, блестящее в отблесках костра. Она сразу повернула голову в сторону Охотника. Ее глаза, от дурманящего запаха благовоний, были слегка влажными, а зрачки – возбуждающе расширенными.

Она плавно поднялась и, медленно покачивая бедрами, пошла к Ксорху. Кроме многочисленных, позвякивающих украшений, на ней ничего не было. Сотни косичек с талисманами и костяшками качались при каждом шаге.

Ксорх медленно, не сводя с нее взгляда, снимал один за другим свои доспехи, сделанные из тела панцирного каменного краба. Надежные, но довольно тяжелые. Айра не спеша подошла к нему и помогла снять остатки этой неудобной брони. После чего приятно пахнущей тряпкой обтерла всё его тело.

Легкое, слегка неприятное пощипывание – и мазь начала действовать. Терпеть резко нахлынувшее Ксорх больше не мог: он развернул Айру лицом к себе, крепко обнял и повалил на мягкие шкуры.

Наконец-то, – подумал он, – Наконец-то…

****

Айра, мать Зур”даха, смотрела на лежащее среди шкур тело Ксорха. После того как тот излил всю свою страсть, то довольно уснул и теперь он был спокойный, удовлетворенный, а вот она – нет. Ее снедало беспокойство о будущем. Не своем – сына.