– Они дороги не потому, что дорого стоят. Бывает, что ценность много выше цены.

– Я понимаю, – сказал я, думая, что она имеет в виду память о близких людях.

Но она вдруг рассмеялась и в порыве чувств неловко обронила:

– Дурачок… Ничего ты не понимаешь. Тут всё дело в рисунке. Кто его понимает, тот богаче любого царя!!

– Что?

– Ничего. Это просто такая поговорка, – и она обвила руками мою шею, своими поцелуями заставила тут же обо всём позабыть.

Предаваясь сладостным любовным утехам, мы провели целый месяц. Но наше безрассудное счастье не могло продолжаться вечно. Настало время признать, что я полностью выздоровел и, соблюдая законы гостеприимства и приличия, должен был вернуться домой. И вот одним солнечным февральским утром я покинул Городёнку…

Князь Друцкий умолк. Взгляд его сделался отрешённым. Видимо, он мысленно вновь побывал в тех далёких событиях, где молодой влюблённый княжич прощался с прекрасной княгиней, и позволил себе насладиться этими воспоминаниями.

Клещ терпеливо ждал, пока Стефан изволит вернуться из своих воспоминаний и продолжить повествование.

Спустя несколько минут, Друцкий вздохнул и сосредоточил взгляд на приятеле:

– Вот так я впервые увидел этот гобелен. Но, как ты понимаешь, Макар, это лишь начало истории.

Тот утвердительно кивнул, давая понять, что готов слушать дальше.

– Расставшись с Марией, я решил отправиться в путешествие по Европе, – продолжил рассказ Стефан. – Меня всегда привлекало искусство, философия, астрология, поэтому целью моего пути стала Флоренция!

Макар понимающе улыбнулся:

– Я сам никогда не был там, но наслышан о красотах этого чудесного города.

– О! Друг мой, Флоренция – это огромный город, который не может сравниться ни с одним из литовских!! – в восхищении воскликнул Друцкий. – Его окружают высокие каменные стены, протяжённостью никак не менее семи вёрст, с невероятным количеством высоких башен. Внутри городских стен великое множество церквей. А так же банки, дворцы и, конечно же, ремесленные мастерские, в том числе и шелкоткацкие. Сквозь город протекает река Арно. Через неё перекинуто целых четыре каменных моста, которые застроены домами и лавками. Это весьма необычное зрелище. Сама река, правда, в отличие от наших, ужасно грязная, и от воды в воздух поднимается нестерпимое зловоние. Всё это оттого, что на её берегах мастеровые моют шерсть, а дубильщики обрабатывают шкуры, и все отходы прямиком отправляются в реку.

– Это, должно быть, неприятно, – Клещ сморщил нос.

– Но я проживал в местечке, отдалённом от реки, поэтому неприятные запахи меня не беспокоили. Я провёл во Флоренции восемь лет, и имел возможность общаться с художниками, мыслителями и поэтами, о чём до сих пор вспоминаю с невероятным удовольствием! – вдохновенно продолжал Стефан. – Макар, я мог бы рассказать тебе массу забавных историй о жизни в этом удивительном городе, но в другой раз! Иначе мы отклонимся от главной темы – истории с гобеленом. Итак…

Однажды поздно вечером я возвращался в карете с очередного собрания, где был свидетелем споров о предметах искусства известных мастеров живописи. Как вдруг на одной из узеньких улиц прямо на ходу дверца моей кареты внезапно распахнулась, и ко мне ввалился человек! Упав на пол кареты, он взмолился:

– Сударь!! Умоляю! Не выдавайте меня!! – и прижался к моим ногам.

Не знаю, почему, но вид этого человека вызвал у меня жалость, и я спрятал его, накрыв своим плащом. В скором времени с каретой поравнялись всадники. Один из них наклонился к окну и вежливо осведомился: