Кистень, которому рассказ дочери всё больше и больше не нравился, недовольно засопел:

– И ты?…Согласилась?

Она взглянула на него заискивающим взглядом:

– Отец, я придумала великолепный план!!

– Так уж и великолепный?? – передразнил он её.

– Да! Я решила, что украду этот гобелен. Одна!

– Что?

– И я украла его!! – с гордостью сообщила Илва, задрав подбородок. – Если бы ты видел, что это было за представление!

Кистень неожиданно улыбнулся:

– Я в тебе и не сомневался!! – и тут же снова нахмурил брови. – Дальше-то что? На чём погорели?

Илва виновато потупила взгляд:

– Я нарушила условия сделки.

– Какие?

– Купец настрого наказал Нечаю, ничего в доме, кроме ковра, не брать. А я не удержалась, и стащила со стены подсвечники.

– Подсвечники?

– Вот эти…, – и она протянула ему сумку.

Кистень покрутил в руке один подсвечник и покачал в ладони, прикидывая, сколько тот может весить?

– Правда, красивые? Они из настоящего золота!! – подсказала Илва, снова втягивая голову в плечи под суровым взглядом отца.

– Ясно, – прохрипел Григорий. – Дальше что было?

– Едва я сбежала с трофеями, в Городёнке хватились и обнаружили пропажу! За мной погнались люди из поместья, и мне пришлось защищаться. Меня ранили. Нечай должен был меня встретить, но припозднился. Я была на него до крайности сердита!! И, когда мы добрались до Медыни, я потребовала, чтоб он взял с купца не сто, а двести гривен!

– Та-ак…, – Кистень скрестил на груди руки, выжидая окончания истории.

– Купец согласился. Когда Нечай пошёл на сделку с ним, я залезла на дерево, чтоб наблюдать за всем сверху. Когда купец пришёл, сразу стало ясно, что сделка провалена.

– Почему?

– Отец! Ему откуда-то всё было известно – и про подсвечники, и про то, что, вместо Нечая, в Городёнке была я!! Он сказал, что Нечай его обманул. А затем, без лишних слов, вынул нож и прирезал его!!

И Илва закрыла ладонями лицо, будто бы в желании избежать, снова увидеть это страшное зрелище. Григорий озадаченно провёл ладонью по бороде:

– Купец тебя видел?

– Нет. Не видел.

– Но он знает про тебя?

– Не думаю. Он знает только, что гобелен из Городёнки украла девица. Но Нечай сказал ему, будто сам переоделся в девицу.

– И он ему поверил?

– Не знаю.

– Кто он, это ваш купец? Как выглядит?

– Имени его я не знаю. Нечаю он тоже не представился. А выглядит…, – Илва закрыла глаза и начала вспоминать. – Средних лет. Коренастый. Волос у него чёрный, кудрявый. Вот только лица его я не могла рассмотреть. Я сидела высоко на дереве. А он всё время опускал голову, будто что-то рассматривал у себя под ногами.

– Что ещё ты запомнила?

– Одет он богато. И сапоги у него такие примечательные, чёрные, расшитые красными петухами! Я таких прежде никогда не видела! А ещё у него красный платок, и повязывает он голову, так же, как ты – узлом назад.

– Это всё, что ты про него знаешь?

– Да.

– И он точно тебя не видел?? – строго уточнил Кистень.

– Точно.

– Сколько вы с Нечаем пробыли в Медыни?

– Два дня.

– Там в Медыни, тебя кто-то видел?

– Нет. Никто! Я сидела в корчме.

– А хозяин корчмы?

– Нет, нет. Он меня не видел.

– Точно?

– Мы нарочно приехали затемно. А, когда уходили, я вылезла через окно.

– Хорошо. Кто в Городёнке тебя видел?

– Управляющий Михей Бутрым. Мы долго с ним беседовали. Он позволил мне остаться на ночлег. А посреди ночи я сбежала вместе с гобеленом.

– Кроме Бутрыма, кто ещё видел тебя в Городёнке так, чтобы смог запомнить?

Она дёрнула плечами:

– Пожалуй, никто. Может быть мельком, прислуга или конюх. Но вряд ли они меня запомнили…

Кистень пристально посмотрел на дочь. Помолчал. И вдруг спросил:

– Ты голодна?