– Это кто же?

– Да какая разница. Я бы и сама в этом змеюшнике не задержалась. Нет никакого желания там появляться.

– Ты смотри, если кто тебя обидел, так и скажи.

– Пап, ну кто меня там может обидеть. Я же не дурочка. Я всё прекрасно понимаю. Я со своими принципами пришлась не ко двору – вот и всё.

– Да к чёрту эти «Огни». – Вяземский налил себе чаю.

– Вот именно, к чёрту эти ваши разговоры. Давай-те пирог есть. Жанночка, наливай чай, Паша, бери нож. – Анна Семёновна Вяземская принесла и поставила на стол большой поднос с рыбным пирогом.

Вяземский взял нож и, шутя, нацелился на пирог.

– Мам, как вкусно пахнет и с корочкой по краям, как я люблю.

– Жанночка, только не обожгись, – предупредила мать.

– Да и по поводу «Огней», выкинь все мысли, – Павел Николаевич посмотрел на дочь, – у тебя будет своё дело. Опыта ты набралась, теперь сама сможешь. – Вяземский нарезал пирог и выбрал для Жанны самый большой кусок.

– Ты опять? – Жанна укоризненно посмотрела на отца. – Я так в джинсы скоро точно не влезу. – Она переложила большой кусок в тарелку отца, а себе взяла поменьше.

– Кстати, о деле: вопрос с арендой уже решён. А так же «сэс», пожарники, разные согласования – всё готово. Осталось завести оборудование и начать обустройство, так то. Я тебе пришлю в помощь Сергея.

– Какого Сергея?

– Как какого? Линёва. – Павел Николаевич украдкой переглянулся с женой.

– А что без Линёва совсем никак? – Жанна посмотрела на отца.

– Жанн, он толковый и хороший парень.

– Естественно – твоя правая рука парень хоть куда! – Жанна принялась за пирог.

В дверь позвонили.

– Кто бы это? – Вяземский посмотрел на жену.

– Это, наверное, Валя. Она обещала зайти. – Анна Семёновна вышла в коридор.

– Нарисовалась… – Вяземский поморщился.

– Пап, у вас эта «любовь» взаимная, – пошутила Жанна.

– Не говори. Пойду-ка лучше я и спрячусь от тёти Вали. – Вяземский, встав из-за стола, на цыпочках пошёл по комнате.

Жанна улыбалась, ей нравилось, когда отец был в хорошем настроении и шутил. Но ему не удалось скрыться, в дверях появилась гостья.

– Здравствуйте этому дому! – Поздоровалась Кричевская громко и церемонно.

– Здорово, коль не шутишь! – Ответил Павел Николаевич в тон гостье.

Это был ритуал недолюбливающих друг друга людей, и каждый раз при встрече они его соблюдали, благо эти встречи случались редко. И если для Павла Николаевича Кричевская всего лишь надоедливая муха, от которой он просто отмахивался и забывал, то для Валентины Семёновны муж сестры представлял нечто большее – для неё он был выигрышным лотерейным билетом. Билетом, который она могла купить, но по глупости не купила. И вот, спустя годы, «билет» каждый раз напоминал об упущенном шансе.

– О, Павел Николаевич, вы нас покидаете? – с сожалением в голосе спросила гостья.

– О да, Валентина Семёновна! Дела, знаете ли, всё недосуг… – Парировал Вяземский, разведя руки. Украдкой он подмигнул Жанне.

– Как жаль. А у меня к вам как раз дельце…

Но Павел Николаевич уже торопливо семенил по лестнице своей двух-ярусной квартиры.

Жанна с матерью сдерживались из последних сил, чтобы не рассмеяться.

Недовольно сморщившись, Кричевская прошла к столу и чмокнула в щёку Жанну.

– Как поживаешь, племянница?

– Хорошо!

– Оно и видно. Всё-таки, какая ты пышная, однако, – сказала тётя Валя, осматривая её.

Жанна покраснела. Довольная собой Валентина Семёновна плюхнулась на стул. К пирогу Жанна больше не прикасалась.

– Откуда у вас пирог? – спросила Кричевская.

– Сами испекли, – ответила Анна Семёновна. – Валя, ты прямо как с Луны.

– Так ты сама печёшь? – придурковато спросила Кричевская сестру.