- А платье, а моя диадема? - Янина Сергеевна наконец заплакала, растирая слёзы по розовым щекам. - Я так долго её выбирала.
- Ой да ладно... Ты все равно в ней как дура...
- Сама ты дура, - обиделась Яшка и выпила. - Я в ней на принцессу похожа...
- На пухлую принцессу, - поправила я её и Янина Сергеевна втулила мне по шее, своей ручкой:
- Замолчи! Я - сочная!
- Слушай, а когда Бейстеро с Ирен вернулись? - я вдруг поняла, что даже не удивилась его появлению на дороге. - Я с этими испанцами совсем расклеилась.
- Точно! - Яшка задрала брови. - Они же в Испании были! Гля, явились и молчат! Сейчас я Лолите позвоню!
- Не надо, - остановила я её. - Вернулись и вернулись. Сейчас начнёт выспрашивать... Странные они все какие-то...
* * *
1834 г. Россия
- Лизонька, Лизонька! Мы кушать хотим!
Девушка лет шестнадцати не могла сдержать слез, глядя на троих братьев, старшему из которых, исполнилось семь, а младшему четыре года. Средний, глухой мальчонка, сидел на кровати и смотрел на неё грустными глазенками.
- Сейчас, сейчас мои дорогие... Скоро придёт Соня и принесёт покушать, - пыталась успокоить их девушка, чувствуя как у самой от голода сводит желудок.
Месяц назад, от воспаления легких, умер их отец, исправно трудящийся земским доктором и теперь, оставшись без средств к существованию, они продавали мамины украшения, которых после её смерти осталось не так много: колечко с рубином, да серьги с жемчугом. Деньги от выручки сережек они уже проели, да купили дрова, а теперь вот, восемнадцатилетняя Соня пошла в город, чтобы продать колечко.
Детвора замерла, услышав скрип снега под чьими-то лёгкими шагами и когда отворилась дверь, бросились к невысокой девушке, в пуховом платке и коротком полушубке.
- Ты принесла хлебушка, Соня? - они дергали ее за юбку, но она молча стояла, склонив голову.
- Соня, что случилось? - Лиза по пустым рукам и расстроенному лицу сестры поняла, что произошло нечто плохое.
- Я потеряла мамино кольцо, - прошептала девушка. - Я ползала по снегу, но так и не нашла его...
- О Господи... - Лиза рухнула на стул и схватилась за голову. - О Господи...
Дети завыли, цепляясь за окаменевшую у двери Софию, а на улице с новой силой завыла метель.
Соня сняла полушубок, стянула с головы платок и прижалась к печке, грея о её теплый бок покрасневшие руки. Надвигались сумерки и Лиза зажгла лампу, дрожащий фителек которой, еле освещал стол, накрытый бархатной скатертью. Было страшно представить, что их ждало впереди.
- Я устроюсь прачкой, - сказала Соня глухим голосом. - Завтра же.
- Куда? - у Лизы не было сил разговаривать. - Кто нас примет на работу? Тем более, перед праздниками. Дети хотят есть сегодня.
Поняв, что еды не будет, детвора скулила под печкой и этот писк сводил Лизу с ума.
За окном промелькнула чья-то тень и раздался стук в дверь, от которого у неё поползли мурашки страха. Кто бы это мог быть?
В дверях появилась огромная фигура, припорошенная снегом, неся холод с улицы.
- Добрый вечер, - гость снял шапку и Лиза побледнела:
- Добрый... Зачем вы здесь?
- Поговорить, милая... - мужчина вошёл и присел за стол, распахнув тяжёлую шубу. Он провёл взглядом по комнате, который задержался на плачущих детях, а потом посмотрел на Соню, застывшую возле печки. - Совсем плохо, да?
- Для чего вы это спрашиваете? - Соня боялась этого человека, который при каждой встрече буравил её тяжёлым взглядом. - Вы знаете, что нам нелегко.
- Знаю, - гость постучал пальцами по столу. - И хочу предложить свою помощь.
- У вас есть работа для нас? - встрепенулась Лиза. - Мы были бы вам очень благодарны!