Престон наблюдал за ней, разглядывая её записи, и удивлённо отметил, сколько она успела сделать за пару часов.

– Вы… переписали половину диалогов.

– Да.

– Без согласования.

– Да.

Он посмотрел на неё. Она смотрела на него.

Где-то в офисе зазвонил телефон.

– Зайдите ко мне через час, – наконец произнёс он. – И… возьмите с собой всё, что успели сделать.

И развернулся, унося её правки с собой.

Амели выдохнула.

А потом заметила, что он забыл на столе свою ручку.

Чёрную. Дорогую. С гравировкой «P.R.»

«Он ненавидит, когда кто-то берёт его ручку», – вспомнила она слова Лоры на кухне утром.

«Ага», – улыбнулась она про себя и аккуратно положила ручку под стопку своих бумаг.

Очень глубоко.

Амели зашла в кабинет ровно в шесть, как просил Престон. В его кабинете, выдержанном в строгом стиле, на столе со стальной окантовкой сложной формы лежала гора рукописей – некоторые стопки выглядели настолько древними, что, казалось, вот-вот рассыплются в пыль. В помещении царил полумрак – единственным источником света была тусклая лампа в стиле хай-тек, причудливой формы, отбрасывающая резкие тени на резкие черты лица Престона.

Он сидел, склонившись над бумагами, его фигура четко вырисовывалась в слабом свете. Темно-синяя поло идеально облегала его торс, подчеркивая рельеф мышц на широких плечах и спине. Рукава были слегка закатаны, обнажая сильные предплечья с проступающими венами – руки человека, привыкшего к работе.

Он даже не поднял головы, когда она вошла.

– Садись, – холодно бросил он, указывая на кресло напротив.

Амели осторожно опустилась на кожаную поверхность, чувствуя, как сердце учащенно бьется. Престон отодвинул в сторону одну из стопок и выложил перед ней ее первые правки.

– Тут так, – начал он, тыкая пальцем в страницу, – здесь, я думаю, нужно сделать иначе. А это что вообще такое? Пишешь, как курица лапой.

Когда он успел перейти на «ты»? – мелькнуло у Амели в голове.

Она намеренно медленно достала его забытую ручку – ту самую, с гравировкой P.R. – и, водя ею по тексту, указала на спорный момент.

– Вот здесь я оставила авторский стиль, потому что Тейлор всегда использует короткие фразы для напряжения, – объяснила она, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все дрожало. – А здесь я просто исправила логическую ошибку, иначе сюжет рассыпается.

Она уже знала от коллег, как он ненавидит, когда кто-то трогает его ручки. Но сейчас ей хотелось его позлить – ведь язвительные фразы нельзя было произносить вслух, приходилось быть пай-девочкой.

Игра стоила свеч.

Она водила ручкой по правкам, про себя улыбаясь, чувствуя на себе его взгляд. Затем заправила прядь за ухо, делая вид, что полностью поглощена работой.

К ее удивлению, уголок его губ дрогнул.

– Эти страницы одобряем, – сказал он и протянул руку, чтобы забрать у нее ручку.

Их пальцы соприкоснулись на секунду дольше, чем нужно. Тепло его кожи обожгло ее, и Амели почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Он не сразу отпустил ручку, будто давая ей понять – он знает, что она делает.

– Я согласен, это свежо и лучше, – произнес он тихо, и в его голосе вдруг появились нотки чего-то нового. Не привычной жесткости, а чего-то глубокого, почти интимного.

– Ждем финальный вариант от Тейлора по этим правкам. И… – он сделал паузу, – ты молодец, Амели.

Она замерла.

– Кстати, – добавил он небрежно, продолжая делать пометки, даже не поднимая на нее глаз, – у нас тут довольно неформальная атмосфера в издательстве. Можешь обращаться ко мне просто «Престон».

Амели кивнула, но ее взгляд скользнул по груде бумаг на его столе. Среди них она заметила толстую папку с пометкой «Рассмотрение».