Доктор Эммет вздохнул.

– Поскольку твой случай уникален, больница берет на себя все расходы. Пока что.

Ниа почувствовала облегчение. Хоть какая-то хорошая новость. Пока что… Это значит, что потом мне все равно придется платить?

– Могу ли я передвигаться по больнице? Мне нужно немного размяться, – спросила она, надеясь увидеть что-нибудь новое.

Доктор Эммет нахмурился.

– Это опасно, Ниа. Мы не знаем, как будет прогрессировать твое состояние. Вдруг ты забудешь, откуда пришла, и заблудишься? Здесь очень много коридоров.

Ниа попыталась возразить, но доктор Эммет перебил ее:

– Хорошо, я понимаю. Тебе нужно немного света и пространства. Я могу устроить, чтобы тебя перевели в комнату с окном. Это лучшее, что я могу сделать для тебя сейчас.

Ниа согласилась. Комната с окном – это уже хоть какой-то прогресс. Может быть, из окна она увидит что-нибудь полезное? Или просто сможет немного отвлечься от этих серых стен и навязчивых вопросов. Но уж лучше, чем ничего.

В новую комнату Ниа перевезли вечером. Как и в прошлый раз, ей сделали укол, и она почти не помнила, как ее переносили на каталке. Очнулась она уже в новой палате. Было темно, и за окном виднелись огни футуристического города. Летающие машины сновали, создавая причудливый узор из света.

Ниа пролежала в кровати какое-то время, пытаясь прийти в себя после укола. Потом она поднялась и подошла к окну. Пейзаж завораживал. Высокие, искривленные здания, переливающиеся всеми цветами радуги, неоновые вывески, парящие в воздухе рекламные щиты. Но что-то было не так.

Ниа присмотрелась внимательнее. Вечер как будто застыл во времени. Не было ни рассвета, ни заката. Все время один и тот же сумеречный свет. Она вспомнила, что, очнувшись в переулке, она тоже не видела солнца. Неужели в этом мире всегда ночь? Или ее держат в каком-то месте, где нет смены дня и ночи? Что они скрывают?

Тревога нарастала, но у Ниа было много других поводов для беспокойства. Периодически к ней заходил доктор Эммет, и они вели долгие, задушевные беседы. В результате этих разговоров Ниа поняла, что врачи уже провели все возможные процедуры и не собираются причинять ей вред. Они просто хотят наблюдать за ее состоянием. Но почему именно за мной? Что во мне такого особенного?

Доктор Эммет рассказал ей, что он новичок в этой больнице, и она стала его первой пациенткой. Это показалось Ниа странным. Начинать врачебную практику в пятьдесят лет – это немного необычно. Но главное, что у нее был хотя бы один человек, которому она могла доверять в этом хаосе. Хотя… могу ли я ему доверять?

Доктор Эммет стал заходить к Ниа чаще, и она прямо ждала времени, когда он придет. Доктор решил выяснить, что именно умеет Ниа, предлагая ей разные игры и занятия. Он надеялся разбудить в ней мышечную память.

Сначала он распорядился, чтобы ему выдали мяч, и они попробовали играть в игры, которые он знал. Она не вспомнила ни одну и не умела играть. Потом он пробовал ставить ее нарезать и чистить овощи, но оказалось, что и это она не умеет.

– Может быть, ты умеешь рисовать? – спросил доктор Эммет, доставая из шкафа холст, краски и кисти.

Ниа попробовала, но у нее получались лишь какие-то бессмысленные мазки. Она бросила кисть на стол.

– Я ничего не умею! – сказала она.

– А лепить? – предложил доктор Эммет, принеся кусок глины.

Ниа попыталась что-то слепить, но у нее выходила лишь бесформенная масса. Она сжала глину в руке, чувствуя, как она расползается между пальцами: «Я – никто. Пустое место».

– Хорошо, давай попробуем что-нибудь более сложное, – сказал доктор Эммет, доставая из ящика старые сломанные часы. – Попробуй разобрать и собрать их обратно.