Воспоминания Джейн об их с Бетти жизни в Виллидж не несут и намека на одиночество – эмоциональное, социальное, сексуальное или любое другое. У нее была неплохая работа, а с конца 1943 года даже отличная. К тому времени она прожила в городе десять лет, познакомилась со множеством людей – редакторов, профессоров Колумбийского университета, металлургов из Iron Age, нашла друзей на работе или среди тех, кого узнала через сестру и ее знакомых в Виллидж. Они с Бетти жили в одном из самых процветающих районов, известном раскованными общественными и сексуальными нравами. Сын Джим не охарактеризует в точности ее отношения с мужчинами в эти годы, только скажет, что у обоих родителей было то, что он позаботится назвать, в условных кавычках, «разнообразием привязанностей».

Одним субботним вечером в марте 1944 года Джейн и Бетти проводили вечеринку в своей новой квартире на Вашингтон-плейс, 82 (где Уилла Кэсер написала в 1912 году свой первый роман[319]). Бетти работала на огромном авиазаводе Груммана[320] в Бетпаже на Лонг-Айленде, где тысячи рабочих семь дней в неделю сменами по десять часов собирали Wildcats, F6F и следующие поколения палубных истребителей для военно-морского флота. Джейн было легко добираться до работы – если не на велосипеде, то на метро по прямой до Колумбус-Серкл. Бетти же приходилось тащиться на остров – сначала на метро, потом по железной дороге Лонг-Айленда. Долгая дорога и многочасовая работа не оставляли много возможностей для общения. Бетти и ее друзья с авиазавода собирались для этого в субботние вечера.

Тем особенным вечером в гости пришел еще один коллега Бетти, Боб Джекобс. «Я вошел, – скажет он позже, – и там была она», Джейн, «в красивом зеленом шерстяном вечернем платье, и я влюбился»[321].

Боб – Роберт Хайд Джекобс-младший – уроженец северного Нью-Джерси, сын инженера метро Нью-Йорка; в возрасте десяти лет ему повезло прокатиться по новой линии метро до того, как она открылась[322]. В 1936 году, в девятнадцать лет, он совершил велопутешествие по Европе, увидел вблизи нацистскую Германию. Когда он познакомился с Джейн, то работал на авиазаводе Груммана, участвуя в разработке авиакомпонентов, и жил в отдельной комнате в доме на Лонг-Айленде. Был разгар войны. Как-то в период особенно интенсивной работы, когда она начиналась до рассвета и заканчивалась глубоко после заката, он вообще не видел солнца.

Он был привлекательным парнем с шапкой кудрявых черных волос и обаятельной улыбкой. Его отец, выпускник Корнелльского университета, был истовым прихожанином местной церкви в пригороде и всегда осторожно водил хорошую машину, на которой Боб катался, иногда чересчур быстро, с шестнадцати лет. Старший двоюродный брат, Джон Джекобс, выросший на яблочной ферме на севере штата Нью-Йорк, вспоминает Боба одетым в костюм из тропического волокна, изнеженным, но не избалованным, а несколько более разборчивым по сравнению с его неотесанной фермерской частью семьи; он дразнил Боба «неженкой» за то, что тот учил французский. Позже он удивится, узнав что до Джейн Бен был романтически увлечен молодой художницей – «сущей чертовкой», вызывавшей беспокойство у консервативной семьи Боба.

Но теперь Боба внезапно и безвозвратно поразила Джейн. Встретив ее на вечеринке, он позвал ее на свидание в следующий уикенд. Они поднялись на крышу отеля Саттон[323] на 55-й Восточной улице к востоку от Второй авеню, высотой в восемнадцать этажей над Ист-Ривер. Там Боб сделал ей предложение.