Водитель отвез Глеба в гостиницу. Распрощались до утра. Глеб получил номер, поужинал, принял душ. Сидеть в комнате не хотелось, отправился гулять.

Отель располагался на городской окраине. Тесные, грязные улицы образовывали путанный лабиринт.

День подходил к концу. Впереди, над крышами домов возвышался пологий холм. Солнце горело над горизонтом огромным огненным оком. Вьющаяся в воздухе пыль тлела розоватым пламенем. Казалось, что воздух воспламенился. Солнце было огромным, все вокруг тонуло в его величии: жалкие хижины, грязь и люди.

Глазам стало больно от нестерпимого света. Глеб свернул в очередную подворотню. Все погрузилось в тень. Влажная пыль кругом, белье сохло, растянутое на веревках.

Далеко впереди индуистский храм. Красный закат выхватил его силуэт, и он вспыхнул среди бескрайнего моря домов, как свеча в темной комнате. Не асфальтированная дорога под ногами горела алым налетом и каждый камень отбрасывал длинную тень. Навстречу прошла женщина. Волоски вокруг ее головы светились золотистым ореолом.

Опять повернул куда-то. Стало совершенно темно. Глеб шел быстрым шагом по незнакомой дороге. За спиной загорелся одинокий фонарь. От ног растянулась длинная тень, постепенно истончающаяся к голове. Вышел к ржавой трубе. Она уходила далеко за горизонт, рассекая поселение на две части. Вокруг горы мусора, вонь. Понял, что заблудился. Достал телефон, чтобы посмотреть свое положение. Район отображался на карте огромным серым квадратом. Проложить маршрут оказалось невозможным. Глеб понял направление, в котором нужно идти, но извилистые улицы заставляли плутать.

Глеб насупился, смотрел из-под густых бровей. Все звуки исчезли. Тьма, лишь немного теснилась заревом неба и редкими фонарями. Все стало немым и безжизненным. В небе наползали темные клубы облаков и медленно пожирали освещённое огнями города пространство. Тучи плавно теснились и наваливались друг на друга, казались стадом недавно разбуженных слонов. Они продвигались неохотно, будто их гнали кнутами, против воли.

Пыль на дорогах стала серой и прохладной. Почувствовал шорох за спиной. Обернулся. Улица пустынная, вязнущая в сумраке. Прошел еще немного. Кажется, тень скользнула где-то на периферии зрения.

Во все стороны расходилось поле города-призрака. Стены пыльные, грязные. В промежутках между домами навалены отбросы. Запах гнили и нечистот. Люди словно растворились в ночи. В дверных и оконных проемах затаилась молчаливая тьма. Иногда ощущал на себя взгляды. Показалось?

Вышел на небольшой пустырь. Сточная канава. Черная жижа, медленно ползущая куда-то. Над ней сгустки сизого, зловонного тумана.

На краю две старухи. Одна смотрела на воду, заложив ногу за ногу. Голова накрыта пестрым платком. Из-под него редкие, седые волосы. На мгновение обернулась к Глебу. Глаза мутные, почти белые. Лицо изрезано глубокими морщинами. Нос навис над беззубым ртом, как клюв. Вторая полулежала рядом. Ее оранжевое сари накрывало разбросанный всюду мусор. Дряблый живот в складках и растяжках, обезображен многочисленными родами. Лицо грубое, почти мужское, в ссадинах от недавних побоев.

Женщины казались старыми ведьмами, которые колдуют в ночи, чтобы вернуть молодость. Глеб хотел спросить дорогу, но почувствовал что-то враждебное, страшно безнадежное и злое в сутулых силуэтах. Свернул, отошел немного. Обернулся на миг. Две сгорбленных тени над обрывом замерли, как голодные стервятники.

Быстро прошел дальше. Одинокое дерево, ствол завален пустыми бутылками. В раскидистых ветвях движение – обезьяны, кажется. Все нависало угрюмыми тенями, подавляло. Опять чувствовал тысячи тусклых глаз из окон. Хотелось идти ближе к стенам, но там все изрыто, грязь. Поднял железный прут с земли – стало спокойнее…