– Что же мне – по всей улице с тарелками таскаться?! И как ты стоя есть собираешься? На лошадь ты не больно-то похож… Пойдём. Тоже мне, стеснительный!..

Марфа Петровна бодро засеменила к дому. Демьян нехотя последовал за ней.

Окинув беглым взглядом довольно просторный и ухоженный двор, освещённый ярким светом фонаря, Демьян прошёл в маленькую, аккуратно убранную прихожую. Марфа Петровна провела нежданного гостя на кухню и усадила за массивный дубовый стол, переживший, вероятно, не одного хозяина. Откуда-то спрыгнула кошка. Недовольно мяукнув, она скрылась в соседней комнате.

– Мурка у меня не шибко гостеприимная, – пояснила Марфа Петровна. – Сейчас-сейчас, я кашу разогрею. Свеженькая, только утром сварила. Гарбузовая. В городе, поди, такую уже давно не признают. И напрасно – очень вкусная и полезная. Сам в том сейчас убедишься. Тёпленькая кашка, да с оладушками… Ужин – пальчики оближешь!..

Женщина суетилась, явно испытывая от этого удовольствие. Демьян с теплом в глазах следил за её движениями.

– Соскучилась я по людям в доме, – ставя на стол тарелку, полную аппетитно пахнущей каши, призналась Марфа Петровна. – Вот как Василь мой помер, так и живу одна уж который год. Мурка да Полкан – вся моя семья. Дочка вышла замуж за итальянца, живёт с ним в Милане. Сын работает в МЧС. Живёт, ясное дело, в городе. Что ему тут делать? Приедет раз в год, погостит пару денёчков – и назад. Всё к себе меня кличет. А куда же я поеду? Тут родилась, тут вся жизнь моя прошла… Немецкую оккупацию – и ту в посёлке переждала, никуда не уезжала. Здесь у меня и родители похованы, и Василь мой здесь же лежит. Вот и мне оставшиеся годики тут доживать надобно, чтоб в землицу родимую, поближе к своим потом лечь. Я так сужу: где Господь тебя поселил, там и надлежит жить, сколько Богом отмеряно!.. Ну да что-то я не о том, поди, балакаю. Ты не серчай уж на старую!..

– Да ничего страшного, – с пониманием откликнулся Демьян.

– Мы, старики, все об этом думки думаем. Доживёшь вот, даст Бог, до таких лет, поди, сам поймёшь. Сейчас-то у тебя, должно, иные заботы. Чем ты вообще промышляешь? Издалека откуда приехал?

– Да так, – уклончиво ответил Демьян. – Когда, чем придётся. Спасибо вам большое за такой вкусный ужин! И, правда, давно не ел ничего подобного. Будто в далёком детстве побывал!..

– То-то же! – улыбнулась довольная Марфа Петровна. – Наши деды знали толк в еде!..

Демьян положил на стол пятисотенную купюру.

– Вот, возьмите, пожалуйста.

– Ты чего это удумал? – возмутилась женщина. – Немедленно забери назад! – потребовала она.

– Нет, – решительно ответил Демьян. – Вы меня от души накормили, и я вас также искренне хочу отблагодарить.

Он встал из-за стола.

– Пойдёмте, проводите меня.

Когда они вышли во двор, из будки, заливисто лая, выскочил Полкан.

– Ты посмотри на этого сторожа, – рассмеялась Марфа Петровна. – Проспал всё, а теперь шумит!..

У калитки Марфа Петровна вновь попыталась расспросить Демьяна, но он вежливо распрощался и, пожелав спокойной ночи, скрылся в темноте.

– Ничего не понимаю, – растерянно произнесла Марфа Петровна.

Полуденное солнце неистово пекло. Демьян лежал в тени слегка согбенной ивы, росшей у самой водной кромки, и наблюдал за медленно плывущими облаками. Временами казалось, будто не облака движутся по бескрайним просторам серо-голубого небосвода, а он, Демьян, куда-то медленно плывёт. В детстве ему очень нравилось вот так лежать и подолгу всматриваться в бездонное небо. И сейчас порой казалось, будто не было вовсе последних лет, а он – всё такой же Дема, ученик седьмого или восьмого класса, отдыхает на их даче, что вот-вот раздастся мамин оклик, зовущий обедать.