Вместо ответа та обратилась к гостю:

– А ты чего с топором-то? Мой с Петром уже всё порубили. Теперь вознаграждение клянчат. Вроде как уработались.

– Кого порубили? – не понял Филипп.

– Помнишь, я бычка забивал? – ответил кум. – Так вот дети завтра с города приезжают, моя и давай теребить меня – наруби кусков, мол, детям мясца вроде как домашнего. Ну, мы с Петром и нарубили, – он кивнул в сторону холодной кухни, – а Нинка жмется теперь с угощением.

– Ааааа, – протянул Филипп, плюхаясь на табурет.

– Да кто жмёт? – Возмутилась Нина. – Тебе зажмёшь. Как же. На, только не плачься на людях, – при этом она, словно фокусник, извлекла из ниоткуда бутылку и поставила на стол.

– Вот это другое дело! – расцвёл кум.

– А ты и правда – чего с топором? – спросил он после того, как было оперативно открыто, разлито и выпито.

– Да это… – Филипп угрюмо уставился в стол. – Люська моя хахаля привела.

– И что? – вопросил кум, разливая по новой.

– Ну а я застукал, – сказав это, Филипп, не обращая внимания на других, взял стопку, опрокинул содержимое в себя и мрачно усмехнулся. – Жаль не догнал – убил бы.

– Как это – застукал? – вмешалась в суровый мужской разговор Нина. – Прямо вот так и застукал? И с кем же это?

– Да откуда ж мне знать – с кем? – пожал плечами Филипп и сжав кулаки, коротко поведал о недавних событиях, с ним происшедших.

– Из подпола, говоришь? – спросил кум, разливая. – Да уж.

– А может тебе и впрямь привиделось? – спросила Нина. – Мало ли что с пьяного глаза померещится?

– Молчи, дура, – осадил её муж. – Все вы бабы заодно.

Сосед Пётр, похрустывая капусткой, согласно закивал.

– Я вот тебе как дам сейчас сковородником по черепушке, – возмутилась Нина. – Чтоб ерунды не молол.

Кум только отмахнулся и обратился к Филиппу:

– А что, если бы догнал – и впрямь вот так и зарубил бы?

– Угу, – угрюмо ответствовал тот.

– Да ты что ж говоришь то такое? Вы ж с ней двадцать с лишком лет прожили! Детишек нажили! – всплеснула руками Нина.

– И что же, я терпеть должен, пока она у меня за спиной хвостом крутит? Срам этот терпеть? – Филипп в сердцах грохнул кулаком по столу.

Пётр поправил подпрыгнувшую тарелку с огурцами и согласно закивал. А кум, поставив упавшие стопки, коротко изрёк:

– Одобряю.

И тут же получил подзатыльник от супруги.

– Я тебе сейчас как дам! Одобряет он.

– Да ты… да я… – завёлся было кум, но Филипп положил руку ему на плечо.

– Не надо, Коля. Нина у тебя хорошая. Не то, что моя. Изменщица. Налей.

– Хорошая, – охотно согласился кум. – Хоть и дура.

И тут же отхватил тычок в спину.

– Филипп, а может и вправду показалось тебе, – попыталась вернуть разговор в прежнее русло Нина. – Сам подумай – чего полюбовнику в подполе делать-то?

– Я же говорю – без мозгов, – не унимался кум. – Да прятала она его там.

– Ну и для чего ж его ей там прятать, коли не ждали его? – Нина кивнула на Филиппа. – А если ждали – чего раньше не ушёл? Да и дверь то никто ж не запирал.

Кум хмыкнул, а вот Филипп на мгновение проникся аргументами. Призадумался. И отмёл в сторону.

– А следы? Следы чёрные вокруг?

Вот тут Нина неожиданно засмеялась.

– Да ты сапоги то где скидывал? В кухне уже небось? Ты вон сейчас то на них посмотри.

Сапоги скромно стояли в углу, прибранные хозяйкой, но въевшаяся угольная пыль котельной выдавала их с головой.

– Так чего же это? Выходит зря ты на свою Люську надумал? – изумился кум. – Выходит и правда с пьяных глаз чуть грех на душу не взял!

Филипп растеряно переваривал вновь открывшиеся обстоятельства по делу. Наконец выдавил:

– Ну как же. Я ж видел его, когда он вылезал!

– А может, это чёрт был? – подал голос, молчавший до этого как рыба, Пётр.