– Готово! – крикнул он в кухню.

Жена накрыла стол. Отварная картошечка в котелке, котлеты на сковородке, капустка квашеная в миске – всё своё, всё лучшее.

Филипп стал вкушать разносолы медленно и размеренно, как и положено уставшему добытчику.

И тут он заметил на кухне некое движение. Сквозь расплывчатый туман, узрел он, как медленно откинулась крышка подпола, и вылезла оттуда смутная фигура. Замерев по пояс над полом ненадолго, видимо оглядываясь, этот кто-то вылез окончательно и тенью шмыгнул к выходу. Застыв с вилкой у рта, Филипп напрягся.

– Жена, кто это? – пока ещё только удивлённо спросил он.

– Где? – донеслось в ответ из соседней комнаты.

– Кто это сейчас из подпола вылез? – Филипп старательно укладывал слова в предложение.

На пороге зала появилась жена.

– Из какого подпола?

Взгляд Филиппа сфокусировался и стал настороженным.

– Из нашего.

Жена мелком глянула в сторону кухни.

– Так. Давай-ка закругляться. Спать ложись уже. А то всякая ерунда мерещится.

– Ерунда?

Филипп встал. Тяжёлое подозрение закралось в его душу.

– А сейчас посмотрим.

Пошатываясь, не иначе от усталости, прошёл Филипп на кухню. Крышка подпола была закрыта. Обошёл он её и тут увидел чёрные следы.

– А это что?

– Так это ж твои, – возмутилась жена. – Натащишь с работы этой грязищи… – судя по интонациям супруга начала закипать не на шутку.

Однако Филиппа эти интонации сейчас не трогали. Гнев, разгоравшийся в его груди, был посильнее.

– Мои?! Так это я сам оттуда, что ли вылез?!

– Да пригрезилось тебе с пьяных глаз, – перешла к обороне женщина, чуя, что дело пахнет керосином.

– Пригрезилось?!

Филипп склонил шею, словно бык, изготовившийся к атаке и заревел:

– Убью!!

Керосин вспыхнул.

– Ты чего, Филипп?! – оторопело запричитала супруга. – Окстись!

– Убью, сказал!

Филипп медленно двинулся на неё. Не дожидаясь, пока он приблизится на расстояние неминуемого удара, женщина взвизгнула и проворно прошмыгнула в ещё свободное пространство между мужем и проходом на кухню. Почувствовав себя в относительной безопасности, она, уже зло, выкрикнула:

– Алкаш! Житья от тебя нету!

Филипп развернулся на месте и ринулся к жене. Но дверь захлопнулась прямо перед его носом. Рыкнув, аки лев, он стал с силой дергать на себя ручку, забыв о том, что дверь открывается наружу. Опомнившись, толкнул, выскочил в сени. В окно увидел бегущую к калитке фигуру.

– Тварь! – закричал вслед. Вернулся на кухню, натянул сапоги, взял стоящий в углу возле умывальника топор и, преисполненный решимости, ринулся по следам благоверной.

Однако во дворе понял, что её уже и след простыл.

Тогда кинулся Филипп за супругой по деревне. Сперва в одну сторону, потом в другую. Да только где теперь её сыщешь? Хоть и баба, а не дура, давно уже у какой-нибудь подруги затаилась. Плюнул в сердцах Филипп, да поплёлся обратно к дому. Всё равно ведь никуда она от него не денется. Не сегодня – завтра сама придёт. Брёл он, вынашивая и взращивая в душе планы мести ужасной для коварной обманщицы. Однако быстро эти мысли выветрил из его головы крепкий морозец – выскочив из дома, забыл Филипп свой ватник напялить. Только понял он, что на самом деле весьма озяб, а до своего дома ещё топать и топать, упёрся его взгляд в дом кума, в котором гостеприимно светились почти все окна. Недолго думая, свернул на огонёк.

Кум со своим соседом Петром сидели на кухне. Ужинали. Появление Филиппа было встречено радостно.

– Надо же! Вот те раз! Давай присаживайся! – воскликнул кум и тут же зачем-то крикнул жене, которая суетилась тут же – на кухне:

– Нинка! А ты нам на стол что-нибудь поставь! Видишь, Филипп пришел.