Не подходит для острословия и половая тематика. Она, конечно, должна быть положена под пресс и запечатана, потому что шутить на эту тему очень легко. Знаете ли вы, что бесы на средневековых картинах и иконах изображались с двумя или с тремя лицами? Первое лицо у них там, где у человека, а второе и третье лица находятся в области таза и паха. Это значит, что ум человека – это седалище божественной благодати, память о Боге – дело ума, и молитва – это дело ума. А бывает так, что ум вместо того, чтобы освятиться именем Божиим и идти вверх, упал вниз и там нашел себе место в паху.

Запрещен и смех на святые темы. Некоторые любители пошутить становятся на лыжи, начинают катиться и остановиться уже не могут. Сначала смеются над невинными вещами, потом над полуневинными, потом над совсем хорошими вещами, а потом над святыми вещами и уже не могут остановиться. Так и Самого Господа возьмут в оборот, потому что такова природа смеха без границ.

Анекдоты рождаются из жизни. И людям церковным вполне естественно пошутить о том, что они хорошо знают. Когда о Церкви шутит кто-то, не знающий Церковь или не любящий ее, его шутка превращается в пасквиль или в отравленную стрелу.

Шутить по-настоящему могут только умные люди. Святой Филарет (Дроздов) Московский был очень умным человеком, а у него был такой случай. В селе Палисадники дьякон и священник враждовали друг с другом. Однажды они шли на службу, и дьякон был в сапогах, а священник в лаптях или ботинках. Священник попросил дьякона перенести его на спине через большую лужу. Тот его взвалил на плечи, понес. Донес до середины лужи и бросил его в воду. Настолько они не любили друг друга, как Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Разразился скандал, оба они мокрые, чуть не подрались в этой луже, сорвали службу. Все это дошло до консистории. Святитель Филарет пишет резолюцию: «Коня и всадника вон из Палисадников».

Это смешно! А «коня и всадника», если вы помните, это ирмос: «Коня и всадника вверже в море». Для церковного уха это понятная отсылка к церковному песнопению. Кому понятно, тот знает, и ему смешно. Поэтому, что касается шуток о Церкви, пусть шутят про нее те, кто знает ее, и шутят с любовью, тогда в этом ничего злого нет. И надо знать и отличать такой юмор от юмора изначально ядовитого, который пускается издалека.

– Ничего злого нет в том, чтобы корректно рассказать о человеке что-либо веселое, не позоря его имя. Есть масса случаев, когда нам смешно, смешно всем, собственно, кроме того, о ком говорится. И здесь нет разницы, мертвый человек или живой.