– Я бы хотела подробнее узнать о твоих задумках, – попросила Императрица.

– В моих апартаментах несколько больших ящиков с ними, – улыбнулся я.

– Но не сегодня, – смалодушничала Дагмара. – Тебе нужно немного отдохнуть, Георгий, – перевела стрелки на меня. – Ты проделал длинный и тяжелый путь.

– Сегодня можно отдохнуть, – согласился я. – Но в ближайшие дни у меня будет много гостей.

– Например? – поинтересовалась Дагмара.

– Первым прибудет Дмитрий Иванович Менделеев, – ограничился я обозначением примерного уровня людей, которым направил приглашения при помощи Ксюши до того, как в недрах дворца смогли отыскать анатомический атлас.

Императрице хватило, и, пока она не докопалась еще до чего-нибудь, я предложил Мише:

– Поехали выберем тебе собаку?

Я же обещал подарить «мужскую».

Ее Императорское Величество тут же перехватила инициативу:

– Нет нужды ехать в Петербург, тамошние дворняги все равно недостойны Миши! Едемте в Егерскую слободу!

Жестом отправив лакея передать приказ готовить выезд, она поднялась из-за стола, попросив маленького князя:

– Миша, я уверена, что тебе хватит такта не выбрать белую лайку.

Андреич рассказывал и об этом – был у Александра любимец, Камчаткой звали. В том самом крушении поезда он погибл.

– Камчатка был один, и другого не будет, – проявил маленький князь понимание. – Я хочу меделяна.

Это еще кто? Борзых – знаю, овчарок да лаек – знаю, меделяна – не знаю. Ладно, посмотрим.

– Братец, только у тебя не будет собаки, – заметила Ксюша.

– Дипломатия! – многозначительно надул я щеки. – Если я заведу собаку, у кайзера Вилли не останется возможности подарить мне немецкую овчарку. Вдруг от отчаяния он подарит мне какую-нибудь ненужную чушь вроде слона или шпиона?

Младшие рассмеялись, Императрица поморщилась и выразила Высочайшую волю:

– Выезд через полтора часа.

Мы разошлись по покоям, я отказался от предложенного гардеробщиком охотничьего наряда, выбрав совершенно штатский костюм. Переодевшись, занялся неразобранным кусочком почты – письма от кайзера и Марго с переходом к занятию анатомией помешали это сделать до обеда.

Так… ерунда… бесполезное… это прочитаю перед сном, это даже открывать не буду – отдам секретарям для составления отписок. А это… Зажмурившись, я потряс головой и снова посмотрел на имя отправителя. Не изменилось: граф Лев Николаевич Толстой! Открываем, быстро, решительно!

Какой невероятный, достойный самого опытного в мире врача, изумительно неразборчивый почерк! Я эту клинопись, при всем уважении к живому и от чистого сердца любимого мною в литературном смысле классику, ни в жизнь не разберу!

– Семен, прочитай искаженные литературной гениальностью строки! – с внутренним трепетом попросил я камердинера.

Камердинер с уважительным поклоном принял письмо, посмотрел в него, покраснел, обильно пропотел и смущенно признался:

– Виноват, Георгий Александрович. Не могу разобрать.

Хохотнув, я велел ему найти того, кто сможет разобрать бесценные строки – письмо же непременно будет отдано биографам великого классика, как только таковые в нашем государстве заведутся. А чтобы что-то «завелось», у этого чего-то должна быть кормовая база.

Вооружившись пером и листом гербовой бумаги, я набросал заказ на биографические книги типа серии «Жизнь замечательных людей». Набросанного на скорую руку списка имен на первое время хватит. Романовых упоминать не стал специально – про нас уж как-нибудь сами напишут, за такое ведь можно и чин отхватить, но я гонорары и тиражи оплачивать не стану. Почесав в затылке, ухмыльнулся и добавил «бомбу» – издадим в серии «Житие протопопа Аввакума», добавив комментарии (чисто исторические, без ухода в богословие) и биографию легендарного попа.