– Не сравнивай это ужасное англиканство с нашей верой, – поморщилась Императрица. – Англия и Франция опутаны коконом многовековых противоречий и обид. Граф всего лишь нашел возможность щелкнуть по носу англичан.

– После чего англичане спокойно продолжили вести дела с Францией, – откинулся я на стуле. – Потому что «щелчок» от гражданского лица Луи-Филиппа Альбера Орлеанского ничем, кроме пустого шума, не отличается от «щелчка» от условного крестьянина Жака.

Поскучнев, Дагмара расстроенным тоном заметила:

– Георгий, приравнивать славного потомка рода Бурбонов к простолюдину – совершенно неприлично. Любовь к Маргарите ослепила тебя, и, покуда ты не зашел еще дальше, преподав своим младшим сестрам и брату урок плохих манер, я прошу тебя оставить эту тему.

Манипуляторша хренова! Мне-то нормально, но реакцию настоящего Георгия можно отследить по поведению младших Романовых – все трое, включая Олю, которая просто радовалась пироженке и никого не трогала, неуютно поежились и сделали виноватые мордашки. Воспитанный ребенок – да почти любой ребенок! – очень не любит расстраивать маму. Подыгрывать нельзя – будет так делать и дальше, убегая от нормальных, конструктивных разговоров, большим поклонником которых я являюсь.

– Вы правы, мама – эта тема слишком сложна, чтобы портить ею обед, – улыбнулся я. – Я бы хотел произвести Андрея Андреевича в обер-гофмейстеры.

Ксюша, Миша и даже Оля почему-то удивленно уставились на меня.

– Очень хорошо, что ты сам заговорил об этом, Георгий, – сменив гнев на милость, одобрила Дагмара. – Андрей Андреевич – образец преданности, усердия и благонравия. С тех пор, как я поручила ему заботу о тебе шестнадцать лет назад, у меня не было ни малейшего повода об этом пожалеть. Однако я просто обязана напомнить тебе, что каким бы замечательным во всех отношениях человеком не был твой камердинер, службы в Министерстве двора он не нес, и не обладает необходимым для чина обер-гофмейстера опытом. Мы могли бы поговорить с Илларионом Ивановичем, нашим министром двора, о синекуре для обер-гофмейстера Андреича, – усмехнулась, радуясь возможности поучить меня уму-разуму и перешла на шутливый тон. – Но, будучи разумною и, смею надеяться, исправною супругою русского Императора, я не стану так поступать. Занимаемые обер-гофмейстерами должности крайне важны для Империи. С твоего позволения, я подумаю о том, как нам наградить Андрея наилучшим образом.

Табель о рангах слишком сложный! Я учил только гражданские и военные чины, а придворные окинул взглядом и решил, что мне хватит! Краснеющее лицо в этой ситуации – стыдно, что так нелепо подставился – в принципе идет на пользу, потому что Императрица выглядит очень довольной.

– Спасибо за урок и помощь, мама, – вполне честно поблагодарил я. – Миша, поможешь мне повторить придворные чины из Табели о рангах?

– Помогу, – тут же согласился младший брат.

– Я тоже помогу, – влезла Ксюша.

– Я тоже помогу! Я знаю Табель о рангах и выучила всех наших фрейлин по именам! – не выдержала Оля.

– Какая блестящая память! – похвалил ее я. – Боюсь, мне их не запомнить никогда.

– Я не закончила, – одернула нас Дагмара.

Дисциплина восстановилась.

– Георгий, ты платишь слугам слишком большое жалование, – выкатила мама претензию.

– Уже нет, – улыбнулся я. – Вчера перед сном я поговорил с Андреичем и велел ему снизить жалования до общепринятого для слуг цесаревича уровня. Будем считать, что это было надбавкою за долгую разлуку с родными и друзьями.

Ну погорячился с окладом, а сразу же пересматривать – это потеря лица. Пусть будет типа «командировочные», мужики неплохие кубышки накопить успели. Не рады, конечно, но понимают, что разница в жаловании моих и остальных слуг вызовет недовольство и зависть.