– Для начала этого будет вполне достаточно, чтобы знать, как друг к другу обращаться. А для всего остального будет время. Ну что скажешь? Как тебе мы? – задаётся вопросом Сленг. А вот это уже интересно в пятерне и в квадрате точно, как решил Крименций. Всем захотелось знать, что сейчас скажет Умник насчёт … прежде всего себя, раз ему вздумалось так ущербно и безнадёжно думать в сторону…каждого из них.

А Умник и вправду не дурак, раз в момент уловил хитрость Сленга, поставившего его в такую неоднозначную и тупиковую ситуацию. Где он и промолчать, а значит умолчать, что думает о всех, не может, и что сказать в адрес своих коллег, возможно так ещё минуту назад, а сейчас такое развитие ситуации становится туманным, не знает.

– Вы ставите меня в сложное положение, заставляя говорить не совсем этичные и возможно не комплиментарные слова в лицо малознакомым для меня людям. – Обращается умник к Сленгу, подразумевая в себе только честность. А тот только насмехается, заявляя свою точку зрения на то, что сказал. – Для нас лицемерие неприемлемо. Искренность и прямота – это то, на чём держится между нами доверие. А без этого фундамента мысли и не добиться результата. Так что мы ничего друг от друга не скрываем.– Обращается к Умнику Сленг.

– Что ж, тогда я скажу всё что я надумал. – Говорит Умник. – Но только тем, кто этого заслуживает. А кто считает иначе, то какой во всём этом толк. – На этом моменте возникает внимательная со всех сторон друг к другу пауза, из которой делает первым выход Молчун, развернувшись и выдвинувшись в сторону того коридора, по которому в своё время ушёл Аидыч.

И Умник на деле убедился в умении Молчуна без слов и их излишков добиваться нужного результата. А как только Молчун таким образом снял остроту поставленного Сленгом вопроса, то все, одновременно вспомнив, что у них есть куда как более важные дела, нежели здесь стоять и перепираться взглядами, постепенно разошлись, оставив Умника и Сленга наедине друг с другом.

Сленг же, дождавшись и убедившись, как только он знает, что они остались тут только вдвоём, посмотрел на Умника, ожидающего от него дальнейших предложений, да и обратился к нему с этими предложениями. – Ну что, в общих чертах с людьми, кто собой олицетворяет и занимается продвижением в реализацию идей нашего комитета права быть ты ознакомился. Как насчёт того, чтобы пойти дальше? – спрашивает Умника Сленг.

– А у меня есть выбор? – как в кино отвечает Умник.

– Нет. – Как не в том кино, которое видел Умник, отвечает Сленг.

– Тогда зачем меня спрашивать? – интересуется Умник.

– Это мой внутренний аутотренинг. Тренирую себя быть во всём свободомыслящим и также выражающимся человеком. А то ещё бывает проскальзывают во мне патриархальные закостенелости, эксплуататорского характера, угнетающие дух свободной воли человека. А такие свободолюбивые люди всегда очень остро чувствуют в собеседнике всякое отклонение духа в сторону несвобод, и они в раз в тебе вычислят чуждый элемент, кому свойственно эксплуатация, закрепощенность и угнетение духа. А это не способствует нашей работе. – Несколько путанно объяснился Сленг. И считая, что он лучше не скажет и он и так много лишнего сказал, в общем, на этом достаточно, кивает в сторону того самого коридора, куда все отсюда уходят и говорит:

– А теперь прошу следовать за мной. Нас впереди ещё столько всего ждёт. Для начала подразделение информационного прорыва.

На чём здесь разговоры заканчиваются, и Умник со Сленгом выдвигаются в сторону уходящего в свою неизвестность коридора.

Бюро информационного прорыва.