– Завтра, все завтра. – Отмахиваясь и зевая, сказала брюнетка, отметая все попытки заговорить с ней.

Когда дверь за сонной барышней закрылась, Стася и Аннаска, переглянувшись, рассмеялись.

– Сумасшедший дом – какой-то. – Сказала модельерша.

– Скорее – цирк. – Поправила ее Стася.

То, что происходило до этого и в самом деле напоминало какой-то балаган. Утро в горном офисе началось с примерки. Костюмерш было всего трое и дело двигалось медленно. Две сотрудницы выдавали реквизит женщинам, одна мужчинам. Каждой женщине было выдано: по два платья, «на первое время», дюжина сорочек, полдюжины нижних юбок, полдюжины шелковых панталон, две пары обуви, три дюжины носовых платков, два чепца, два плаща, один с капюшоном, другой – без и еще кое-какая всячина. Чемоданы у них отобрали и выдали холщевые мешки с лямками. Туда нужно было складывать рабочую одежду.

Экипировка женской половины происходила до вечера. Во первых – все тщательно рассматривалось, ощупывалось и прикидывалось на всех без исключения. Во вторых – кое-что нужно было подшить, что-то укоротить, что-то наоборот отложить. На все вопросы, типа почему у нее – так, а у меня – этак, следовал стандартный ответ:

– Так положено.

В придачу к костюмам и платьям, всем – женщинам и мужчинам, выдавалась брошюра, в которой кратко излагалась история Европы в семнадцатом веке.

За обедом мужчины пришли к единому мнению, насчет происходящего и донесли это да дам.

– Это реконструкция, такая. Богатые идиоты собираются, наряжаются в костюмы и выпендриваются друг перед другом. Нам придется им подыгрывать. Поэтому и гонорары такие.

Одевая мужчин, тоже возились до вечера. Каждому нужно было объяснить назначение каждой застежки на камзоле и штанах, а крючков и завязок там были сотни. В промежутках между тренировками по одеванию-раздеванию, все и мужчины и женщины тщательно изучали брошюру, знакомясь с политической обстановкой в Европе и странах Азии, эпоху после окончания Тридцатилетней войны.

Теперь стоя в номере трактира, Стася и Аннаска еще раз внимательно оглядели друг друга и прыснули от смеха.

– Это же все снимать надо, а завтра опять одевать. – Сокрушенно сказала Стася.

– Холодно, тут.

– И в самом деле. Давай поищем обогреватель.

Обогревателя в комнате не нашлось. В наличии имелся только небольшой камин, где едва тлели угли. Женщины накидали на них дров, которые имелись в наличии и все окончательно угасло.

– Ты как хочешь, а я так лягу. – Заявила Сапари. – До утра мало осталось. Неизвестно во сколько здесь встают. Думаю если не ворочаться, все не сильно помнется.

Стася согласилась с ней. Забираясь в ледяную постель, обе стонали и охали. Накрывшись одеялом, долго лежали неподвижно, боясь пошевелиться в этом леднике и кляли работодателей, которые подходят к своим увлечениям слишком натуралистично. Потом они обсудили прошедший день. Потом постель немного нагрелась. И потом они уснули.

Проснулись обе, разом, от мычания коров. Коровы мычали где-то под окном. Там же слышались шаги людей и женские голоса. В комнате попахивало дымом. Вылезать из под одеяла не хотелось, но чувство долга победило.

Тут оказалось, что дрова в камине, за ночь прогорели, и еще даже осталось много углей. Аннаска подкинула дров в камин, Стася прикинула постель. Надо было решать, что делать дальше. Они открыли дверь и прислушались. Внизу в большом зале кто-то ходил, и пахло табачным дымом.

– Идем? – Спросила пани Курцевич.

– Идем. – Ответила Сапари.

В общем зале горело всего несколько ламп и было сумрачно. Зато камин полыхал вовсю и было тепло. За одним столом сидели двое. Двое мужчин представительной наружности. Камзолы на них были бархатные, темного оттенка. Штаны были знакомого по вчерашнему маскараду фасона. Только у одного, ниже штанов, были чулки с башмаками, а у другого отвернутые ботфорты.