– Потому что везде должен быть порядок! – прогремело сквозь тонкие стены уборной ежеутреннее приветствие.

Через несколько минут, сидя за своим столом в самой глубине огромного, серого, как небо за окном, опенспейса и отправляя на печать проект документов, Алиса вспомнила поступление на службу – никак иначе назвать то, чем она здесь занимается, у неё язык не поворачивался – и первое время на этой «стабильной и наполненной всяческими благами» работе. Как отец Костика устроил ей собеседование у старого сослуживца; как она очень не хотела, но уговаривала себя, что это прекрасная возможность; как покупала белые, непременно хлопчатобумажные рубашки; и как рыдала каждый день в течение месяца от незаслуженных оскорблений, полученных в ходе отработки безотказно работающей тактики подчинения, являвшейся фирменным стилем и предметом особой гордости её руководителя. Сейчас она уже научилась выживать в этой среде и даже смогла добиться, как ей порой казалось, своего рода уважения.

Первую половину дня всё шло в обычном унылом, но спокойном режиме, изредка нарушаемом привычными криками из кабинета директора. После двенадцати, работники кое-как скинули остатки оцепенения после выходных, и в офисе то и дело стали возникать стихийные сборища с целью обмена новостями и недавними впечатлениями. С перерыва сотрудники её департамента вернулись, как обычно, захваченные спором о месте человека в мире, что стало для них уже своеобразной традицией по понедельникам.

– Я ей так и сказал: «В этом мире никто никому ничего не должен!» – эмоционально излагал обстоятельства последней ссоры с женой коллега Миша, сидевший в одном ряду с Алисой.

– Да, ты абсолютно прав, – поддакивала большая часть слушателей за соседними столами.

– Если я захочу, то помою посуду или приберусь в квартире, но только потому, что сам так решил, а не потому, что кому-то что-то должен! – продолжал оратор свою пламенную речь, всё больше распаляясь.

– Ну подожди… Исходя из твоей логики, твоя жена тоже не обязана всем этим заниматься, – попытался разобраться в вопросе дотошный младший научный сотрудник.

– Именно так! Все люди рождены свободными!

– Давайте узнаем мнение противоположной стороны, – предложил кто-то. – Алиса, ты что думаешь?

Она думала, что ей бы очень не хотелось быть втянутой в этот разговор. Но выбора, видимо, у неё не было.

– Я считаю, что в теории эта мысль, возможно, и верна, но… абсолютно не применима на практике. Особенно для людей, проживающих в социуме, а не в диком лесу, – осторожно начала Алиса, но потом, вспомнив утреннюю поездку в метро, продолжила уже более уверенно. – Хотя, даже проживая отдельно от общества, человеку всё-таки придётся как минимум постараться сделать всё, чтобы не спалить дотла древесный массив, под лоном которого он обитает, а значит, всё-таки будет что-то должен… Ну как минимум тушить за собой костры, – она ненадолго замолчала, считывая с лиц коллег произведённый эффект. – А ещё у государства всегда найдётся много неопровержимых доводов на тему того, кто что обязан делать и что позволительно, а что нет.

– Но это же совсем другое дело! – последовал пылкий ответ.

– Тогда получается, что человек ничего не должен только тем, кто не может его заставить, – подытожила Алиса.

Ненадолго повисла тишина, но всего через несколько секунд воздух сотрясся от потока перекликающихся между собой возражений, только подтверждающих правоту её суждений.

– Я работаю целыми днями!

– Все имеют право жить, как им нравится…

– Если я захочу, то смогу вообще не платить никаких налогов государству!