Гибель левиафана Алиса Айхенвальд

Сгоревшее солнце

10 мартовица*

Деревня Дэрванти готовилась к фестивалю бога плодородия Дэрвана: множество купцов из соседних деревень съезжались сюда, чтобы продать как можно больше товара; пригласили актёров, которые должны были выступить с легендой на центральной площади; из столицы приехали рыцари, которые выполняли роль стражи и следили, чтобы воришки не утащили лишнего; староста деревни даже попросил странствующего лекаря задержаться подольше, чтобы помочь местному знахарю, если вдруг случится что-нибудь во время праздника.

В других деревнях тоже устраивали праздники в честь своих «маленьких» богов – на каждое поселение приходилось по своей легенде и своей маленькой вере. Но у старосты деревни Дэрванти было достаточно влияния в округе, чтобы устраивать воистину большой фестиваль во имя их божества. Благо, что знати не было дела до сельчан: у власть имущих было достаточно забот, чтобы не мешать празднику.

– Э-хе-хей, путник, не проходи мимо! Только самые лучшие напитки! Только лучшие яства! Только лучшие девчонки! – мужчина средних лет из-за прилавка подмигнул Эмиэлю, который улыбнулся и вежливо кивнул в ответ подзывавшему.

Но он здесь не за празднеством. Он здесь для того, чтобы помочь тому, кто пропускает этот праздник – девушке по имени Мальва, которую сразила непонятная хворь. Никто из врачевателей не знал, при какой болезни у человека выступает кровавый пот, слепнут глаза и теряется дар речи. Он, в целом, тоже не знал, но мог предположить, в чём дело.

Эмиэль уже видел такие симптомы – и в первый раз у него не получилось вылечить пациента. Ни олеандр, ни чистотел, ни симптоматическое лечение. Ни даже корень валерианы. В тот первый раз самым гуманным было дать настойку, которая даст измучившемуся безболезненно заснуть вечным сном.

Но в этот раз он приложит все усилия и применит все способы, чтобы предотвратить гибель пациента – даже если в ход пойдут лекарства, которые не одобряют другие лекари. Деревенские всё равно не знают, чем именно лечит странствующий лекарь, а потому доверяли только местным слухам, что этот бледный тип вылечил уже не одну болезнь, поговаривают, даже роды принимал. Молва о нем ходила разная, и Эмиэль старался поддерживать о себе наилучшую репутацию.

Дом пациентки сильно выделялся из маленьких ветхих хат деревни: двухэтажный, крепкий, с клумбами редких цветов, с резными окнами и крепкими дверями. Только вот цветы завяли, а окна заколочены неаккуратными деревяшками. Ещё один симптом: у пациентки уже появилась светобоязнь. Как иронично, что зрение она потеряла, а света боится всё так же.

Он постучался в двери и за ними раздались шаги

– Иду-иду, – он слышит, как отпираются засовы, а в дверном проеме появляется юное девичье лицо, не старше двадцати лет на вид, – О, мы вас уже заждались.

Он заходит в услужливо открытую дверь, а ему сразу же в руки дают зажженную свечу – он чуть было не отшатнулся от неожиданности.

– Идите за мной, Мальве всё хуже и хуже, – и девушка быстрым шагом поднимается на второй этаж, показывая, куда идти.

– В прошлый мой визит спальня находилась на первом этаже, – замечает Эмиэль, держась за перила на узкой лестнице.

– Да, была… Мальва начала по ночам…как же это называется… сноходить, вот! А дверь запирается у нас только в верхней комнате, а потому пришлось её переложить – это чтобы она на улицу в ночи не вышла, – перед ним снова открывают дверь и кивают в сторону кровати, стоящей по середине комнаты.

На ней, под тремя покрывалами, лежала худая белая девушка с впалыми щеками, с закрытыми глазами и побелевшими волосами. Рядом с кроватью были два стула и тумбочка, полная склянок и трав. Эмиэль поставил свечу на один стул, а на другой сел сам, попросив прощения у присутствующих за это.

– Вы её чем-то лечили до моего прихода? Давали моё лекарство? – на тумбочке он мог распознать цветки лапчатки белой, отвар из липы мелколистной и растолчённое корневище аира.

– Да, наша сестра кое-что знает в целительстве, и мы пытаемся Мальву вылечить сами, но ничего не помогает… Даже ваше лекарство не помогло, – девушка нервно поправила своё серое платье, – Альса говорит, что ей нужно будет уехать на пару дней, чтобы добыть то, что поможет Мальве, но, честно говоря, я не уверена, что у неё получится.

Эмиэль трогает лоб пациентки, проверяет пульс и наличие на руках каких-либо пятен, проверяет реакцию зрачка на свет – девушка находится в настолько глубоком сне, что не реагирует на производимые с ней действия. Он, конечно, делал всё то же самое и в первый раз, когда пришел по просьбе Сильвы, но надеялся, что проявятся какие-либо ещё симптомы, по которым можно было бы поставить точный диагноз.

На первом этаже раздается грохот и женский крик "Я в порядке!", после чего слышатся торопливые шаги по лестнице. Дверь в комнату распахивается и в неё влетает женщина в огромной желтой шляпе, под которую собраны волосы, длинном платье в тон, с охапкой трав в руках и сумкой с баночками через плечо. Если бы не женская одежда, то он бы подумал, что перед ним мужчина – настолько были широки плечи женщины и настолько мужественным было её лицо.

Взгляд девушки приковывается к Эмиэлю, глаза расширяются то ли в ужасе, то ли в каком-то узнавании. Но это мгновение было настолько недолгим, что, кажется, никто, кроме Эмиэля, и не заметил, как замешкалась появившаяся.

– Альса, это лекарь Эмиэль Йемлих, он пришел второй раз проверить Мальву. Помнишь, он раньше приходил, и мы по его совету давали настойку эхинацеи…

– Целые три дня давали, потому что ты настояла, – Альса сощурила глаза, – Только вот применяется она для укрепления иммунитета и при воспалительных заболеваниях дыхательных путей. У Мальвы, конечно, было затруднено дыхание, но я уверена, что это последствие чего-то ещё, а не болезнь легких. Так что я посчитала, что принимать данное лекарство можно только вместе с чем-то, а не в одиночку от всего остального.

Она задрала голову, снисходительно посмотрев на лекаря, а тот почувствовал, как ему не рады. Воздух был настолько напряжен, что, кажется, скоро будут лететь молнии.

– Эм… Да, ты права, лечить надо правильно, но сэр Йемлих ведь лекарь, а ты… – и Сильва тут же замолкает, когда Альса на неё оборачивается, – Я имела ввиду, что вы можете объединить ваши усилия, раз в первый визит вы встретиться не могли....

Голос девушки становится всё тише, а сама она, кажется, становится всё ниже и ниже.

– Это звучит разумно. Особенно в моменте, когда вы самолично решили, что прописанное лекарем лечение можно соблюдать не в полной мере и смешивать с ещё чем-то, – Эмиэль мгновенно чувствует ледяной взгляд на себе.

Настолько ледяной, что можно обжечься. Его вот-вот выкинут отсюда, и никто не сможет вылечить Мальву – он, конечно, не считал, что он самый лучший лекарь на свете, но точно сомневался в точности действий Альсы, которая пренебрегала его советами относительно лечения.

– Но что сделано – то сделано, – он поднял руки в примирительном жесте, – Что вы думаете о состоянии вашей… Сестры? – он сложил ладони на коленях, потому что, очевидно, теперь без разрешения женщины в желтой шляпе он не сделает ровным счетом ничего,

– Я думаю, что обычный лекарь тут не справится, – она подходит к тумбочке и раскладывает на ней принесенные лекарства, – Настолько не справится, что вам лучше идти домой.

– Альса, так же нельзя… – Сильва подаёт голос, но явно всё так же боится свою сестру, даже присутствие постороннего не уменьшает её неуверенности.

– Вы принесли аронию? – Эмиэль перевел своё внимание на выложенные на тумбочку ягоды и травы, – А ещё аструмку, которая, как мне известно, так же помогает при болезнях дыхательных путей, но вы только что говорили, что лечить нужно не их.

Эмиэль прячет свою улыбку, когда замечает, как закатывает глаза женщина перед ним. Она тяжело вздыхает, закрывает веки, молчит ровно мгновение, словно отсчитывает про себя до пяти, а потом снова обращает свой взгляд на Эмиэля.

– Да, аструмка нужна при лечении бронхита, но это не её единственное свойство. Вместе арония и аструмка имеют успокаивающий эффект, а также…. – и она замолкает на полуслове, прикусив язык.

– А также? – он вскидывает брови, ожидая продолжения.

– А также я считаю, что это хорошее лекарство для сестры. Не думаю, что я готова с вами это обсуждать, – и отворачивается, продолжая своё раскладывание листьев по ступкам.

– Вы же понимаете, что, если ошибетесь в лечении, то ваша сестра может погибнуть? – да, это нечестная игра, но Эмиэль не хотел сдаваться так просто. Каждая человеческая жизнь важна, и он не хочет упускать шанс найти лекарство от хвори, которая поразила Мальву. Потому что в первый раз не получилось. И он очень надеялся, что получится во второй раз.

– Я понимаю, – Альса тяжело вздыхает, поправляет полы своей шляпы, заправляет светлую прядь волос за ухо, – Но так же я понимаю, что я не ошибусь в её лечении. Вы всего лишь странствующий лекарь. А я же получала некоторое образование относительно врачевания, и пусть молва обо мне не такая великая, как о вас, я все же больше уверена в своих силах, чем в ваших.

И взгляд, обращенный к Эмиэлю, был похож на кошачий – желтые глаза с бликами от свечи выглядели на грани магического, невозможного, чего-то за гранью реальности. Как будто принадлежали и не человеку вовсе. Он на мгновение залюбовался ими, но сразу же смахнул наваждение.