За год участия в боевых действиях Рудольф получил два ордена: «Боевого Красного знамени» – за строительство секретной ветки и «Александра Невского» – за грамотное управление обороной переправы через Волгу.

Был ранен и продолжал руководить отражением воздушных налетов, не прекращая переправлять людей и технику на правый берег реки, пока не потерял сознание.

В сорок третьем еще в госпитале он подал заявление в ВКП(б) и был принят в партию.

В сорок пятом Рудольф со своим подразделением разминировал и восстанавливал мосты в Австрии, когда его спецпоезд попал под бомбежку Англо-американской авиации. В тот день погибли жена и старшая дочь, а Беккера снова ранило.

Младшую дочь – Машу за день до налета Рудольф отвез в госпиталь с воспалением легких, так она уцелела и он не погиб, бомбардировка его зацепила краем, когда возвращался к поезду.

Американцы потом извинились, мол, приняли советский поезд за фашистский. Да проку-то что с того? Извинениями погибших не вернуть, но с тех пор Рудольф не скрывал ненависти к англо-саксам и своим бывшим соотечествинникам.

Полковник Беккер, как только поправился после ранения, начал искать младшую дочь, и зимой сорок седьмого отыскал ее в детском доме в Воркуте. Всех спасенных из германского плена детишек сортировали и распределяли по детским домам. К счастью, Машины документы не затерялись, среди детишек-репатриантов она таковой не числилась. Рудольф сразу, как только получил сообщение из тылового управления МО, списался с дирекцией детского дома. Его там ждали.

Беккер передал машу родителям жены, вернувшимся в Москву из эвакуации и вернулся в свой саперный полк.

В сорок девятом полковник-инженер Рудольф Беккер ушел в запас по ранению и служил начальником центральной тензометрической12 лаборатории МПС СССР, которую сам же и организовал.

Уже подросшую десятилетнюю Машу Рудольф забрал у тестя с тещей и растил сам, выучил ее английскому, а вот с точными науками дочь дружить не захотела. Оказалась гуманитарием.

В пятьдесят втором она на год вернулась к дедушке с бабушкой, когда Рудольфа все-таки арестовали по доносу его зама. До суда дело не дошло, восемь месяцев Беккер просидел в следственном Бутырском изоляторе и в июне пятьдесят третьего его выпустили.

Доносчик с горизонта реабилитированного инженера сразу исчез куда-то. Видимо, опасался мести принципиального американца, о котором ходили слухи, что он мастер стрелять из пистолета от бедра – ганфайтер, чем во время войны любил развлекать сослуживцев. Не целясь, он на спор попадал из пистолета в подброшенную монету или , высадив из своего Вальтера обойму в лист бумаги – рисовал пробоинами рожицы.

Беккеру вернули личное оружие.

Конечно, он не пошел бы на убийство, но как говориться, береженого бог бережет. Подлецов Рудольф не прощал и наверняка, как-то сумел бы отомстить за потерянное время и унижение .

В шестьдесят втором он выдал замуж дочь. Молодые поселились у Беккера, чем он был очень рад.

Потому что к этому моменту у него уже была трехкомнатная квартира в сталинской многоэтажке на Ленинградском шоссе, а еще «Победа М-20» и гараж во дворе дома, положенный ветерану и орденоносцу.

В шестьдесят пятом году Рудольф Беккер еще активно работал, когда у него родился внук Георгий (на этом имени настоял дед, потому все вместе звучало как Г.А.Гарин).

Он по намеченному календарному плану объезжал мосты и снимал с них показатели усталости металла. За год до рождения внука, в шестьдесят четвертом, он с коллективом соавторов получил Государственную Ленинскую премию за разработку «диагностического комплекса прогнозирования устойчивости опор». Часть полученных денег Рудольф вложил в квартиру и машину, построив ей теплый гараж вместо железной коробки.