Как и отец, он не таскал с собой молодую жену, оставив ее в Москве по требованию руководства. В шестидесятом у них родился будущий врач. А спустя два месяца капитан Михаил Федорович Ворчун погиб вместе с маршалом М.И. Неделиным на испытаниях при взрыве ракеты Р-16 на Байконуре30.

Молодая вдова не скоро оправилась от горя. Когда Федору исполнилось семнадцать, она познакомила его с неплохим человеком, ей тогда было тридцать шесть. Сын Федор пожал плечами, буркнув:

– Вам жить, я-то чего?

И поступил в медицинское училище. Потом отслужил в армии, по квоте дембеля поступил в институт, а проявив себя весьма талантливым исследователем в СНО31, был приглашен ассистентом на кафедру Аскольда Эдуардовича Отверткина, где честно пытался доказать в научной работе несомненную пользу ихтиенового масла, а по настоящему, ненавистного всеми детьми СССР – известного рыбьего жира, в профилактике атеросклероза.

Запах рыбьего жира у Ворчуна вызывал тошноту. Поэтому, кое как отслужив два года ассистентом, он сбежал в БИТ к Марку Бардину, испытывая невыразимое удовольствие от реальной помощи кардиологическим больным.

Еще в институте, студентом он женился на однокурснице, а как женился, переехал жить к жене.

Нового мужа матери он отчимом не считал, отчасти потому, что был к моменту его появления в семье уже достаточно взрослым и никакого отношения этого человека к своему воспитанию не признавал. Он любил мать, уважал ее выбор, но чтил память об отце, которого знал только по ее воспоминаниям, как большого, красивого и очень доброго. Потому что никаких фотографий со службы отца в доме не было, кроме нескольких официальных снимков в форме, с однокашниками из МАПУ и Академии.

Новый муж матери работал шофером на «скорой», в друзья к Федору не набивался, но и не конфликтовал с ним. Но именно его рассказы направили мысли Федора в поиске работы на медицину.

Жили они без ссор. Однако, Федор не мог не понимать, что своим присутствием и независимостью несколько стесняет мать и ее нового мужа, потому переезд на жительство к жене после свадьбы, счел единственно верным решением.

К моменту, когда за ним в БИТ приехал Гарин, Федор Михайлович «родил» второго сына и думал, где бы заработать денег, потому что два врача в семье с трудом сводили концы с концами, работая в государственных больницах.

Тесть с тещей с советских времен нажили кое-какой капитал, но вложили его в дачный участок и, к приходу в семью Федора, оба были на пенсии, растили урожай.

Марк же, не зная о планах Гарина, сам хотел пригласить Ворчуна на место в нарождающейся кардиологии ЭСХИЛЛа, но мучился тем, что это же место ждал и Гарин, поэтому, когда тот сам предложил забрать Федора к себе в ОПК, не зная о вакансии кардиолога – искренне обрадовался. Проблема решилась сама собой.

Так даже лучше. Никто не будет обижен. А захотят его друзья перебраться в кардиологию оба – там будет видно, как это устроить.

Теперь все проще. Однако, они оба взялись за кровь, вот и пусть осваивают новое для себя направление.

Как и обещал, Марк потихоньку докупал необходимое оборудование в отделение переливания крови из представленного Гариным списка.

Жора собрал своих сотрудников и поставил перед ними задачу.

– Дело в том, – сказал он, – что если мы будем заниматься исключительно переливанием компонентов крови, то не будем ничем, по сути, отличаться от обычной аптеки. А нас два врача, один с опытом, второй – не дурак, и опыт этот наработает быстро. Я говорю о себе. Мы не можем заниматься заготовкой компонентов, как это делают ОПК и СПК, но все остальные методики, касающиеся лечебной работы, нам не запрещены. Потому на повестку дня выношу два главных вопроса: первый, мы будем заниматься лечебной работой, и если да, то какой? Второй, если кроме переливания и контроля использования компонентов крови мы будем заниматься лечебной работой, то отделение наше должно называться не ОПК, а как-то иначе. Я видел название удивившее меня своей громоздкостью – «гравитационная хирургия крови», где главная мысль – использование процедуры разделения крови больных на компоненты в центрифуге. Вроде, как гравитация используется, и жидкая ткань как бы «режется» на части. Но, – он сделал небольшую паузу, – я предполагаю сконцентрировать в нашем отделении разные методики воздействия на кровь, ультрафиолетом, лазером, очищать с помощью сорбентов и специальных гемофильтров, а тут уже гравитация не причем. Поэтому нам нужно выбрать название максимально правильно отражающее суть отделения.