Маме важнее всего было, чтобы сына в армию не забрали, а не где он станет учиться. Она предложила отнести документы в сельзохакадемию им. Тимирязева на животноводство, потому что список экзаменов там был точно такой же, а конкурс чуть поменьше и проходного хватало.

Решение проблемы подсказал отец.

– Вокруг Москвы есть еще областные центры со своими мединститутами, – сказал он, когда семья в мрачном унынии пила чай вечером. – Самый близкий – Калинин, а еще мединституты есть в Рязани и Ярославле, допускаю, что во Владимире и Калуге – тоже, наверняка есть в Туле. Это недалеко, учитывая, что ты имеешь права, которые заработают через три месяца, как только тебе исполнится восемнадцать.

– Калинин, – сказал Жорик. – Завтра поеду туда. Это же рядом?

В КМИ он проучился три курса, сдав весеннюю сессию на отлично, он прохал с документами в московские вузы с просьбой о переводе. В Сеченовском и Пироговском отказали под предлогом – мест нет. Более демократичный Стоматинститут предложил заново отучиться на третьем курсе и перезачесть курсовую сессию, если Гарин готов походить по кафедрам с протянутой рукой, в которой документы из КМИ. Гарин принял это предложение. Заканчивать учебу лучше и удобнее в Москве.

На пятом курсе он выбрал специализацию по анестезиологии и реанимации, В субординатуру его отправили в НИИ им Склифосовского, где он прилежно учился, но поругался с профессором Жилисом из-за эфирного наркоза.

История дурацкая. Жилис в окружении коллег и Жоры пил чай в ординаторской, рассуждая о том, что каждый анестезиолог должен виртуозно владеть эфирным наркозом. Какой бес вселился в тот день в Гарина, который принялся ехидничать на эту тему. Жилис обиделся и произнес:

– Увы, молодой человек, но мы с вами расстанемся окончательно, ибо понимания мы вряд ли найдем.

В ГУЗМе Гарину предложили на выбор несколько клиник с кафедрами, он выбрал больницу в Измайлово.

Ошибся ли он в выборе? Может быть. Он не знал ничего ни о главном враче Ренате Исламовиче Каримове, ни о профессоре, заведующем кафедрой Михайлове Александре Евгеньевиче, ни о его заместителе Ирине Ивановне Бобровой.

Он познакомился с замом по хирургии, который курировал интернатуру по анестезиологии и узнал, что именно в этом году свободныхъ мест анестезиологов в отделении нет. Однако, можно интерном на ставку кардио-реаниматолога в блок интенсивной терапии кардиологического отделения. Тоже реанимация, а операционный анестезиолгический опыт ему помогут набрать специалисты кафедры.

Гарин не стал спорить. Какая разница, если там тоже нужны реаниматологи?

Так он познакомился со своим будущим учителем и начальником на много лет – Марком Эмильевичем Бардиным.

Из личных достижений в саморазвитии Гарин считал важными: знание английского языка; умение постоять за себя; умение поиграть на гитаре и неплохо попеть в компании; освоение профессии врача. Вождение автомобиля и умение стрелять он достижениями не считал. Воевать он не собирался ни с кем, как и работать шофером. Оба этих навыка ему пригодились пока только один раз, на военных сборах после третьего курса, когда выяснилось, что из сотни студентов разных институтов только он более менее соответствует офицерскому званию «военврач сухопутных и ракетных войск». Потому что из пистолета он выбивал пятьдесят восемь из шестидесяти, из автомата примерно также, и умел водить Камаз, Урал и ЗИЛ-131 с санитарным кунгом.

По окончании третьего курса он получил зеленый офицерский военный билет от заведующего военной кафедрой КМИ полковника Званцева, и считал задачу по армейской подготовке выполненной.