Деву Эфиселию сначала тоже сочли погибшей. Острый сук глубоко вонзился ей в грудь, она лежала недвижимая и окровавленная. Но в тот момент, когда Энка склонилась над несчастной, позарившись на красивый аполидийский меч, из горла раненой вырвался жалобный стон.

– Живая! – констатировала сильфида без всякой радости, очень уж приглянулось ей чужое оружие. – Аолен, иди сюда.

– Рассказывай, – потребовал Хельги, как только решил, что Августус уже в достаточной мере оклемался. – Откуда ты взялся? Тебе было велено сидеть в Оттоне и поправлять здоровье, а не шастать по средним векам! Какого демона ты тут делаешь?!

– П…подвиги вершу, – бестолково пролепетал магистр и закатил глаза.

Но демон-убийца был безжалостен.

– Подробнее!

Рассказ контуженного демонолога вышел сбивчивым и невнятным. Слушателям пришлось приложить некоторые усилия, чтобы уловить суть. Заключалась она в следующем. До конца июня Бандарох, как и было предписано, отдыхал в замке родителей Рагнара, и время это мог с полным основанием считать счастливейшим во всей своей жизни. Время текло размеренно и незаметно, ничто не предвещало перемен. Как вдруг, двадцать пятого числа он получил магическое послание с приглашением незамедлительно явиться в Эрринор на заседание Верховной Коллегии. Августус помчался туда как на крыльях, вообразив, что за научные достижения в области демонологии, его решили посвятить в действительные члены организации. Каково же было его разочарование, когда выяснилось, что речь пойдёт совсем о другом, а именно, о спасении Мира. И каково же было потрясение, когда жребий избрал для путешествия во времени и прочих судьбоносных подвигов не кого ни будь, а именно его! Маленького, слабого, рождённого для умственных трудов, но уж никак не для героических деяний! (В этом месте повествования магистр пустил слезу от жалости к самому себе.) Потом был переход через грань времён, путешествие без определённой цели и плана в отвратительной компании грубых солдафонов и надменных эльфов, которым нет дела до чужих страданий…

Собственно, на этом конструктивная часть рассказа заканчивалась, и следовали красочные описания невзгод, постигших Августуса в пути.

– Я так понимаю, насчёт подвигов этим Избранникам было известно не больше нашего. Тоже наугад шли, – сделал вывод Рагнар. И обратился к Бандароху. – Что же, Великие маги не дали вам точных распоряжений? Инструкций каких ни будь?

– Нет, – покачал головой Бандарох. – Они сказали: «доверьтесь Судьбе»! Доверились! – он разразился противным истерическим смехом. Пришлось стукнуть, чтобы успокоился.

Как ни трудился Аолен, раненая дева пришла в себя лишь спустя двое суток. Демон и сильфида успели известись от безделья и нетерпения. Оба совершенно серьёзно уговаривали не терять времени даром и бросить больную на произвол судьбы. Выживет – её счастье, нет – значит, нет. Они с ней возиться не обязаны, есть дела поважнее. Три года назад Аолен пришёл бы в ужас и негодование от подобного предложения. Теперь же просто спокойно отвечал, что Силы Судьбы, наверное, неспроста послали им новых спутников, придётся потерпеть.

– Ну, пусть её Рагнар тащит, – решила испытать последний аргумент сильфида.

– Чем мучить, проще сразу добить, – возразил эльф. – Ей нужен покой.

– Интересно, кто она такая, – гадал рыцарь, вглядываясь в бескровное лицо незнакомки. – Вроде бы человек, а вроде бы и нет.

– Амазонка это, – откликнулась Энка мрачно. – Знаю я таких. Мы с ними однажды воевали, когда я ещё стрелком правого борта служила. На мель сели, а эти стервы налетели всей сворой. Ограбить хотели, что ли? Хотя, что с боевого корабля возьмёшь? Еле продержались мы до прилива. Ногу мне ещё прострелило. Вот! – она задрала штанину, продемонстрировав желающим безобразный белый рубец.