Зайдя к одному из замов начальника упраздненного Управления, я поставила перед ним на стол бутылку лимонада.

– Подлизываешься? – поднял он на меня глаза.

Я пожала плечами.

– Холодненькая…

Замначальника потрогал бутылку.

– Что, стукнул кто-то?

– Ты о чем?

– Ну, что якобы я пил вчера… Так я не пил.

– Да нет, я просто так.

– Ага, рассказывай, – пробурчал он, взял бутылку и жадно стал пить прямо из горлышка.

– Давай сначала на светские темы, – предложила я ему. – Я что-то плохо понимаю, в чем будет заключаться оптимизация?

– Не ты одна.

– Тогда зачем это все? Замначальника тяжело вздохнул и выбросил пустую бутылку в корзину для бумаг:

– Чтобы быть ближе к земле…

– Слушай, ну ты-то понимаешь, что ровным счетом ничего не изменится?

– А нужно что-то менять? – неискренне удивился он.

– Ну если тебя интересует мое мнение, – начала я.

– Валяй, – милостиво согласился он, – все равно делать нечего.

– Ладно, я тебе расскажу свою концепцию вашей работы. Ваша проблема в том, что РУБОП с его раздутыми штатами практически дублирует не только уголовный розыск, но еще и Управление по борьбе с экономическими преступлениями. Вы реализуетесь по убийствам, по экономическим преступлениям, то есть по делам линии уголовного розыска и ОБЭПа.

– Не только, – довольно прищурился замначальника РУБОПа. – Мы еще и УБНОН подменяем. Девяносто процентов сводок, данных в этом году, повествуют о ликвидации организованного преступного сообщества, занимавшегося сбытом наркотических средств. Сообщество, как правило, состоит из двух-трех малолеток.

– Вот видишь. При этом угрозыск и ОБЭП вы воспринимаете как конкурентов и даже информацией с ними не делитесь…

– Так им зачем информация? Они ж ее продают, – оживился мой собеседник.

– Ну, положим, не всегда. И справедливости ради нужно сказать, что рубоповцы тоже этим не гнушаются.

– Зато мы всех своих наперечет знаем, – усмехнулся замначальника РУБОП. – Кто «тамбовцам» сливает, кто «могиловским»…

– Да, это вы молодцы. Кстати, могу подарить рационализаторское предложение: при формировании новых структур можете людей в отделы объединять по признаку, кто от кого деньги получает. Будет у вас «тамбовский» отдел, «казанский» и прочие. И никакой путаницы, а то сейчас не дело – в одном подразделении и «пермские», и «артуровские».

– Не отвлекайся, – поморщился визави.

– Как скажешь. Так вот: нерентабельно для государства держать две конкурирующие спецслужбы, занимающиеся практически одним и тем же. Да вы и не должны, по определению, работать как уголовный розыск.

– А что мы должны делать? – лениво спросил он. Похоже было, что он тоже имеет свою концепцию работы Управления по борьбе с организованной преступностью и сравнивает то, что я говорю, со своими мыслями.

– Вы? Вы не должны бегать по обыскам. Никаких реализаций и раскрытий. Ваша обязанность – собирать и анализировать информацию. Держать на связи и под контролем всех лидеров организованных преступных сообществ и влиять на криминогенную обстановку в городе и в стране. Понимаешь, оттого, что вы всеми правдами и неправдами накопаете на кого-нибудь из авторитетов вшивое вымогательство с сомнительной судебной перспективой, все равно вы с организованной преступностью не покончите. А за какое-нибудь заказное убийство вы его все равно не привлечете, не докажете.

– Так что ж, не сажать никого?

– На мой взгляд, лучше не сажать… Вернее, сажать, конечно, если железно доказано его участие в преступлении. А если только для того, чтобы отрапортовать в Москву, поскольку оттуда все время кричат – почему с лидерами не боретесь?! Так вот, если только для рапорта, вот, мол, лидера посадили, и на каких-нибудь хлипких агентурных сообщениях, из политических соображений, а не по делу, то лучше не надо, пользы от этого никакой. Пойми, лучше управлять ими. Влиять на их взаимоотношения, вовремя вмешиваться и предотвращать войны между группировками, а значит, предотвращать тяжкие преступления, связанные с перераспределением сфер влияния.