Его вновь бросило на палубу. Вокруг топотала и суетилась команда, снова и снова разрывались ядра. Раймон поднялся и стал прорываться к полуюту, на ходу вытаскивая из ножен шпагу. Пираты же, подойдя как можно ближе, бросали канаты с якорями-кошками. Раймон уже мог различить их искажённые лица. Предвкушают добычу, гады!

Раздался оглушительный свист и улюлюканье. Сгоравшие от нетерпения пираты хватались за канаты и перелетали на палубу. Секунду спустя начался ближний бой.

4

Когда Этьен и Мика вернулись на своё место, музыканты заиграли прелюдию ко второму танцу. Пары стали подниматься, потягиваясь и выходя на середину.

– Вы… вы позволите мне… танцевать с вами? – неуверенно спросил Этьен.

Мика состроила умное лицо. Кажется, она хотела что-то возразить, но Этьен уже слышал последние ноты увертюры. Сейчас или никогда!

– Пойдёмте! – Этьен, осмелев, вскочил, мягко вывел её на середину зала.

– Я… я не очень хорошо умею, – слабо запротестовала она, но глаза, улыбка, руки, уже лёгшие на его тело, говорили обратное.

Едва они начали кружиться, как весь огромный и блестящий бальный зал исчез, отстранился, удалился, потемнел, перестал для них что-либо значить. Юноша будто взлетел в небо. Казалось, ещё один оборот, только один, и он взлетит по-настоящему. Сердце стучало быстро-быстро, дыхание перехватывало, ладони вспотели, и вот тут-то он оценил по достоинству моду на перчатки. Краем глаза маркиз рассматривал другие пары. Алонсо Белл кружил свою принцессу, Ленора Картье танцевала с каким-то темноволосым молодым человеком, явно не мужем и не братом.

Мика сбилась с шага, вцепилась в Этьена, грубо выдёргивая его из облаков. Он восстановил равновесие, улыбнулся ей, взглядом указал на расчерченный мелом пол.

– Смотрите.

Раз. Два. Три. Этьен касался узоров носком ботинка, объясняя партнёрше шаги. Они снова закружились. Микаэлла танцевала с увлечением, как будто целыми днями напролёт только этим и занималась (кто знает – может так оно и было?), и даже перестала считать шаги. Этьен заглянул в её глаза, синие-синие, с застывшим в них блеском тысячи звёзд. Она явно была счастлива, и он был счастлив танцевать в эту минуту здесь, с ней. Его руки чувствовали тепло её тела, и по лицу его, отвечая на её весёлость, расползлась улыбка.

Танец заканчивался. Дамы и кавалеры, докрутив последний оборот, шаркнули туфлями и остановились, сплетая пальцы. Музыканты доиграли последнюю ноту. Мика сделала реверанс, закрылась веером и они, касаясь кончиками пальцев рук друга друга и не глядя в глаза, прошли к канапе. Несколько минут они сидели молча, розовые от смущения. Потом виконт де Руше опрокинул салатницу, и всё вернулось на круги своя. Мика засмеялась под звон хрусталя и потрясла головой. Пожалуй, он мог бы вечно любоваться этой улыбкой, этими глазами, этими растрёпанными волосами. Леди Микаэлла была невероятно красива. Его вдруг начало снедать жгучее любопытство, он хотел знать о ней всё: в котором часу она просыпается; смеётся ли она, когда солнечный зайчик приземляется на её подушку; что она любит пить на завтрак – какао или чай. Он хотел знать, как зовут её любимую лошадь, и как долго вечером она ворочается в постели, пытаясь уснуть.

– Вы сегодня сказочно прекрасны, – шепнул он.

Её лицо залил лёгкий румянец, глаза заблестели, она смущённо улыбнулась. В животе у Этьена скрутило, от волнения и духоты тяжело дышалось.

Вдруг двери снова с грохотом распахнулись. Послышалась возня и непристойные ругательства. У музыкантов хлопнула крышка клавесина, с визгом лопнула струна. Болтовня смолкла.