На обработку тела у Ойтуша уходило обычно около сорока минут. На запястье у всех мертвых была отметка с временем и причиной смерти. Для большинства граждан Второго класса эта причина обозначалась весьма приблизительно, ну разве что кроме тех, кто занимал высокие должности. Люди умирали от голода, инфекций, переохлаждения, травм на производстве и очень редко – от старости. Опыт стариков не ценился, для государства они были балластом – теми, кто уже не может полноценно работать, но все еще продолжает есть и занимать в городе какое-нибудь жилище.

– Ойтуш, возьмешь малыша? – спросил один из коллег, наполовину сдвинув с лица одноразовую маску. – Тут ювелирная работа нужна.

– Что, действительно Первый класс? – с сомнением произнес Ойтуш, подходя к соседнему столу. На нем лежал подросток с изумрудными волосами.

– Сейчас посмотрим, – сказал Эдмундс, убирая с виска парня пряди волос. – Чип вживлен, – констатировал он, заметив тонкий шрам.

– Ну надо же… а выглядит лет на тринадцать, – с горечью произнес Риши.

Представители Первого класса – нечастые гости в морге. Правительство бережет их. Но, по сути, чем вот такой семнадцатилетний парень отличается от тех, кто годом моложе? Неужели одаренность, это свойство воспринимать мир не так, как все остальные, должна определять, кому жить, а кому умереть?

– Да, я возьму его, – сухо сказал Ойтуш.

На белоснежной коже парня были следы побоев, как старые, так и совсем свежие. Время смерти: 05:32. Причина смерти: не указана.

Все это было как-то странно. Цвет волос, макияж и при этом – множественные раны… Неприятная догадка закралась в голову Ойтуша, и он принялся внимательно осматривать тело.

Так и есть. Вот и штамп корпорации.

– Это сиделка, парни, – сказал он.

В отделе повисло молчание: можно было только догадываться, какой была жизнь у этого парня.

Сиделки, или живые игрушки, – это красивые юноши и девушки из Второго класса, которых богатые семьи нанимают для своих детей. Каждая из сиделок получает препарат, подавляющий желания и волю, делающий их терпеливыми и покорными. В Метрополе существует несколько крупных корпораций, предоставляющих желающим сиделок за большие деньги. По закону корпорация должна контролировать здоровье и безопасность своего товара, но, по сути, бизнес есть бизнес. Чем больше ты заплатишь, тем больше тебе позволено.

Маленькие дети часто бывают жестоки, а дети богатых родителей и вовсе не знают границ. Кому, как не Ойтушу, было знать, как складывались судьбы сиделок.

Но самым печальным было то, что некоторые люди добровольно заключали контракты с корпорациями. Причины были совершенно разными: куча кредитов, нищета, в которой увязли твои родные, проблемы с законом… Пособие, выплачиваемое сиделкам, могло годами кормить целую семью. Вот только сами «игрушки» долго не жили. В основном из-за тех самых препаратов, которые они обязаны были принимать по договору. Ну, или погибали от ран, как этот зеленоволосый парень.

В морге Ойтуш успел многое повидать. Он думал, что научился быть хладнокровным, но такие вот жестокие и нелепые смерти просто выбивали из колеи. К окончанию своей «ювелирной работы» он чувствовал себя совершенно опустошенным. Благо что писк наручных часов возвестил о начале обеденного перерыва.

На обед отпускалось всего полчаса. На ходу стаскивая хирургический костюм, Ойтуш двинулся к лестнице: обед обедом, но у него были дела поважнее.

Пищеблок, совмещенный с обеденным залом, находился на нулевом этаже. Длинные металлические столы, низкие потолки и вечный тяжелый запах не сильно способствовали аппетиту, но за год работы Ойтуш успел привыкнуть. Точнее, научился отключаться от всего окружающего и концентрироваться лишь на том, что предстояло сделать.