– Ты обещал мне, что не будешь их пить, – в голосе Сати он услышал разочарование.

– Обещал, пока не подхватил дот-вирус. А без него, – Ойтуш осторожно выудил экстазин из цепких пальцев подруги, – мне было бы не встать сегодня на работу.

Суровая реальность жестоко бьет по самолюбию. На дворе время, когда не можешь сдержать слово, данное близкому человеку, потому что вынужден принимать стимуляторы, чтобы оставаться в живых еще один день.

– Я достану тебе сыворотку, – сверкнув глазами, произнесла Сати.

– Моя железная леди, – с мягкой полуулыбкой сказал Ойтуш. – Сыворотка в городе закончилась. А если что и осталось, то стоит нереальных денег.

– Лекарство будет, даю тебе слово. Потерпи хотя бы сутки, ладно?

Снова этот тон. Слепая вера в то, что весь мир вращается вокруг тебя. Перейдя в категорию Второго класса, Ойтуш быстро уяснил, что он не всемогущ, а вот Сати по-прежнему жила в плену этих общих детских иллюзий. В реальности же не имело значения, какой ты класс: в Метрополе все под колпаком у системы.

– Конечно, потерплю.

Вернувшись в школу, Сати первым делом пошла в душ. Надо было смыть с себя отвратный запах морга, а еще – немного прийти в себя. Раздевшись, она встала под упругие струи воды и закрыла глаза. В стенах школы за каждым из учеников велось наблюдение, доносы всячески приветствовались, и даже здесь, в душевой, Сати не могла позволить себе расстаться с маской беззаботной прилежной ученицы.

Вот вошла стайка девочек, и Сати отвернулась к стене. Она не стеснялась своей наготы – стыд быстро уходит, когда в моечной нет даже перегородок; просто не хотелось ни с кем разговаривать.

Быть гражданином Первого класса просто замечательно – ровно до тех пор, пока у тебя нет секретов от протектория. А если есть, то все твои права и привилегии быстро становятся прутьями золотой клетки.

Каждое утро, перед уроками, учащихся обследовали на дот-инфекции и другие социально опасные заболевания. Кроме того, на основе анализов для каждого ребенка составлялось индивидуальное меню на день. С одной стороны, неплохо, ты все время видел, как о тебе заботятся, но с другой стороны, все делалось для того, чтобы ты никогда не выходил из-под контроля.

День Сати Лаллеман был расписан по часам. Кроме уроков была обязательна спортивная секция на выбор и творческий кружок для формирования чувства прекрасного. Сати выбрала кэндо и флористику. Кэндо ей нравилось по большому счету из-за масок: можно расслабить мышцы лица и перестать растягивать рот в дурацкой приветливой улыбке. Флористика же проходила в большой школьной оранжерее, где росли редкие или совсем уничтоженные в годы Последней войны растения. Какие-то из них были восстановлены практически из одной клетки, например береза. Их было всего около ста во всем мире, и одну березку мэр Метрополя щедро подарил школе Сати.

14:52, урок пратолингвы. Сати почти задремала, когда сзади послышались сдавленные смешки. Она повернулась и увидела двух одноклассниц, с трудом сдерживающих смех. С одной из них Сати периодически общалась. Ее звали Катана, и она была из очень богатой и влиятельной в Метрополе семьи. Сати знала, что родители Катаны рвут на себе волосы из-за того, что их дочь не одаренная, но тут уж ничего не попишешь. Сколько бы денег ни было у тебя – одаренность либо есть в твоих генах, либо нет.

Увидев, что Сати смотрит на них, Катана кивнула в сторону мужской части класса. Ну да, разумеется. Лазарус Уик, эта звезда школы, в очередной раз решил устроить шоу. Из-под парты он управлял дроном «осой» – хитом в игровой индустрии для младшеклассников. К «осе» была прицеплена леска с крючком, а крючок уже успел воткнуться в подол юбки учительницы, миссис Саланден. Та стояла спиной к классу и писала на доске, а ее юбка с каждым движением Лазаруса приподнималась на сантиметр выше.