Почему не Лос-Анджелес? Потому что это было бы слишком очевидным вторым выбором.

Денег с заложенного обручального кольца хватило только на то, чтобы снять номер в мотеле и приняться за поиски работы.

В тот приснопамятный вечер я, как обычно, сидела и мрачно пила. В городе я была новенькой, поэтому мне казалось, что все за мной следят.

Ну, легкая форма паранойи была мне не чужда.

И вот, сижу я в баре, потягивая «Веспер», и натыкаюсь взглядом на этого красавца. Я была в шоке.

Это был человек-стиль. Он сидел за дальним столиком в своем нежно-бежевом кашемировом свитере без ворота, на фоне которого его кожа казалась кофейной в темноте бара. Этакий кофе со сливками. Короткие волосы аккуратно уложены, ухоженные ногти…

Он стрельнул в меня маслинно-черным взглядом из-под накрашенных ресниц, схватил свою рюмку с зеленым напитком и плюхнулся за мой столик.

– Девушке нужна компания! – констатировал он, подпирая подбородок кулаком. Пальцы у него были темные и пухлые.

– И тебе привет, – мрачно ответила я.

Мулатик, высокий, симпатичный и явно той самой ориентации. Поня-я-я-ятно…

На разговоры я настроена не была, но уже через десять минут мы оба хохотали в голос над его шуточками, а мой слух нежно ласкал новоорлеанский выговор.

А еще через полчаса он знал всю мою печальную историю побега из Грейсленда.

– … Жизнь моя – печальное говно, а у тебя… Шикарный свитер! Вот за него я бы вышла замуж! Спроси меня – почему! – я опрокинула остатки коктейля в себя и немного на себя.

– Почему?

– Потому что он мягкий, надежный и на него можно положиться!.. А еще сто пудово там на ярлыке написано – ручная стирка, и «лучше отдай его своей девушке, это ее работа», – язык у меня уже слегка заплетался. – А у меня сейчас даже такой работы нет…

– Ну-у-у-у, – протянул он, – все не так уж плохо! Иди работать ко мне! Мы, девушки, должны помогать друг другу! – он широко улыбнулся, а я пьяненько хихикнула. И согласилась.

– Это нужно обмыть! – Дом кивнул на мою выпивку. – Что ты такое все пьешь?

– Это «Веспер» и тут пусто, – сказала я, пожав плечами.

– Нет-нет-нет-нет-нет! Категорически! Оставим Джеймсу Бонду его напитки! Настоящая загадочная леди должна пить это!

И он заказал шартрез.

Я попробовала его в первый раз.

У меня было впечатление, что в глазах загорелись зеленые лампочки, сердце наполнилось любовью, а рот – пряными травами, по позвоночнику прогрохотал карнавал со всеми разноцветными бусами, автоплатформами, пьяными поцелуями и горячей кровью на клинке ножа в узкой подворотне. После первых глотков я поняла, что ничего другого в своей жизни я пить больше не хочу. И не буду.

Мы чокнулись. Буквально и фигурально.

Так я и стала работать в его парикмахерской. После смерти тетки Доминик перебрался в «апартаменты над салоном», как он сам это называл. Поэтому я съехала из мотеля, и переселилась в его старую квартиру, которая к тому времени пустовала.

Так и началась моя карьера стилиста.

> *конец флешбека*

> *быстрая перемотка вперед*

На следующий день после маминого звонка я сидела, мрачно курила и потягивала шартрез в баре «Йа Креведко»18, и чувствовала, что еще одна порция, и я сама стану, как «креведко». Достойное продолжения Дня святого Патрика…

Дом, как обычно, плюхнулся рядом, выудил сигарету из моей пачки (а там оставалось всего три штуки), прикурил, сделал две затяжки, затоптал окурок в пепельнице и посмотрел на меня испытующим взглядом.

Все-то ты знаешь.

Я вздохнула, отхлебнула еще для храбрости (хотя при такой дозе храбрости у меня и так было не занимать) и начала свою повесть.

К окончанию моего рассказа его тонкие брови сошлись на переносице, он закатил глаза к потолку и начал вещать.