– Ира! Неси вилки, – командовала мать.

Удивительное дело – они на самом деле ждали её, толком не завтракали. Откуда идёт этот обычай или традиция – кушать всем вместе? Кто так завёл? Но сколько себя помнит Яна, кушать в одиночестве, в их большой родне было не принято. И Яна никогда не ужинала без мужа, всегда ждала.

Семейный обед затянулся. Солнце спряталось за крыши соседних домов и наступило время тихого тепла, отсутствия комаров и праздношатающихся пьяниц. Мать, утомлённая событиями, прилегла. Отчим, «стрельнув» у Яны денежку, убежал за бутылкой.

Сёстры, торопливо переодевшись, на цыпочках выскользнули из квартиры. Эйфория от встречи ещё не прошла, и всю дорогу до речки они дурачились: целовались, щекотали друг друга, обнимались, сыпали шутками, делились новостями. Ира, забывшая на пляж дорогу, повела сестру «огородами». Маршируя по скрипучему тротуару улицы имени первой революционерки, сёстры неожиданно вышли к настоящему болоту. Пришлось подобрать полы халатов, а шлёпки нести в руках. Река, действительно, вышла из берегов.

– Ничего, ничего – это лечебная грязь! – ликовала Иришка.

– Угу, прям Мёртвое море одарило нас презентами, – уже не ища кочку, ступала, куда попало Яна. Заходящее солнце слепило глаза, и не видно было конца и края лечебным процедурам.

– А! Яна! Скорей сюда! – истошно вопила Ирка, неуклюже размахивая руками.

– Змея?! – испуганно ахнула Яна, беспомощно переступая с ноги на ногу.

– Да лови же! Глянь, какая красавица… – разбрызгивая тёмную жижу, мчалась за лягушкой Ирка.

– Матильда!!! Меня чуть Кондратий не хватил! Зачем тебе эта жаба?

– И не жаба, а царевна-лягушка. Для опытов, – выбралась на тропинку Ирка.

– Бр-р, садюга. Пойдём левее…

– Там ещё хуже. Иди за мной, к мосткам выйдем.

Оказавшаяся за мостками протоптанная дорожка, петляя, привела их к дикому пляжу.

– Запугали меня! Ха! Вода светлая, а значит, тёплая. Ты будешь нырять? – на ходу раздевалась Яна.

– Да я вообще в воду не полезу! – передёрнула острыми плечами Ира.

– Зачем же ты купальник надевала?

– За компанию…

– А ты и поплавай со мной за компанию, – дрожала от восторга Яна.

– Ну и ветер… Нет! Я тебя на берегу подожду. Посмотри, у меня волосы на всём теле дыбом встали…

– Закутывайся в полотенца, а я побежала.

Иришка зажмурила глаза – она не любила фильмы ужасов, тем более о родственниках. Стащив с головы полотенце, Ира осторожно приоткрыла один глаз. «Ого! Уже у другого берега. Утка, однако. Нет! Меня никакой силой в воду не затащишь. Я всё лето не купалась и сейчас не буду. Не хватало ишо мне простудиться и прохворать весь август…»

Иришка сжалась под полотенцем. «А эта утка куда исчезла? Господи Иисусе! Она ещё и ныряет. Свят, свят. Может, сесть? Как можно плыть против таких волн?! Действительно, сто лет не плавала», – раскрыв рот, наблюдала за дорвавшейся до воды старшей сестрой Иришка.

– Хватит! Вылазь! Я замерзаю, – нараспев кричала Иришка, подпрыгивая.

– Иду-у, – повернула Яна к берегу, – ты права, для начала хватит.

– Надевай скорей халат, – стучала зубами Ирка.

– Я купалась – она трясётся. Хочешь – поглажу или обниму.

– А-а! – запищала Ирка, кидая в сестру полотенца.

– Весьма кстати, – Яна лихо закрутила волосы в жёсткое полотенце, накинула халатик, – всё, всё. Бежим, мерзлячка. Спасибо, что сходила со мной, но пойдём обратно другой дорогой. Я по грязи больше не полезу. Сусанин!

– Я же не знала…

– Абориген называется…

– Я никогда не хожу сюда купаться, – слабо возражала, оправдываясь Ирка.

– А ну бегом! У тебя зуб на зуб не попадает. Да и родители, небось, нас потеряли.

Примчались они вовремя: мать проснулась и, насупившись, хлопотала на кухне. Сёстры понимающе переглянулись, и Иришка, чмокнув мать в щёку, беззаботно залопотала о совершённой прогулке. Иришкин трёп вернул матери былое расположение духа. Вбежал запыхавшийся довольный отчим с заветной жидкостью, и разговор продолжили за огромной сковородой с жарёхой.