пустоту, опустошённость.
Да и есть ли тот полёт
и свершенье в виде чистом
Или только пот и кровь
и дыхание со свистом?
* * *
В старой голубятне
С навесным замком
Одинокий голубь —
Белоснежный ком.
Горемычный голубь,
Нет судьбы черней,
Чем навек зависеть
От шальных парней.
Нет судьбы печальней,
Чем под свист и ор
Познавать манящий
Голубой простор.
Да и разве можно
Высоко взлететь,
Если дом твой всё же
Запертая клеть.
* * *
Тусклый свет и робкий танец
Облетевшего листа.
В мире все об эту пору
Уже розданы места.
Всяк при деле, всяк при деле,
И пылают очаги,
И работают усердно
Все на свете рычаги.
Всяк спешит своей дорогой
И гремит своим ключом.
Ну а тем, кто за порогом,
Кто остался ни при чём,
Кто остался там, за зоной
Доброй снеди и тепла, —
Запустелые газоны,
Листья, жжёные до тла.
* * *
Позови меня негромко.
Голубого неба кромка
Показалась в серый день.
Позови туда, где ломкий
Лёд хрустит и снег бахромкой
Лёг на ветви, куст и пень.
Позови смотреть на дали.
Всё давным-давно сказали
Мы друг другу, ты да я.
Мы пойдём с тобой в иные, молчаливые края,
Где значенье в каждом хрусте
И спастись нельзя от грусти
В хороводе слов и дел,
И никем не обозначен нашего пути предел.
* * *
Для грусти нету оснований,
Кочуем в длинном караване
Всех поколений и веков,
Над нами стая облаков,
А перед нами дали, дали…
И если полюбить детали,
Окажется, что мы богаты
Восходом, красками заката
И звуками, и тишиной,
И свистом ветра за стеной,
И тем, как оживают листья
Весной. И если в бескорыстье
Земных поступков наших суть,
Не так уж тяжек этот путь.
1970
* * *
Мне говорят и говорят,
А я не вслушиваясь вторю,
А я иду дорогой той,
Которая уводит к морю.
Оно качается вдали —
Я упаду в него с разбегу,
Всё то, что было до сих пор,
Земное всё, оставив брегу.
Тропа петляет без конца,
И я то в гору, то под гору —
То нету синей полосы,
То вновь она открылась взору.
* * *
Ну вот и мы умудрены,
И мы познали груз вины
И гнёт любви, и вкус страданья,
И горечь позднего свиданья,
И жизни праздной благодать,
И полный тягот год недужный,
И знаем, чего стоит ждать,
И знаем, чего ждать не нужно.
И, Боже, как прекрасно жить
Вот так, с открытыми глазами,
Умея пренебречь азами
И не боясь утратить нить.
Какой бывает тишина
И как она взрываться может,
Когда душа искушена,
Когда кусок немалый прожит,
Когда знакомо всё кругом —
Листа осеннего прожилки,
Пушок у сына на затылке
И лестница при входе в дом.
И я, распахивая дверь
И точно зная, что за нею
Ждала вчера и жду теперь,
В неё вхожу, благоговея.
* * *
Дети, дети, наши дети,
Руки – тоненькие плети,
Шейка – слабый стебелёк, —
Путь ваш длинен и далёк.
Уберечь бы вас, да как,
От обид и передряг.
Лето, осень. День да ночь —
Улетите гордо прочь
В неизвестность, в темноту,
Напевая на лету.
* * *
Завершается всё полосою закатной:
И уклад многолетний, и риск многократный,
И любовь, и раздолье, и праздник, и встреча…
Свод небесный багряною краской расцвечен.
И чем ближе к закату, чем ближе к развязке,
Тем тревожней тона, тем багровее краски.
* * *
То ли слёзы, то ли смех,
То ли вызов, то ли шалость.
Отвращенье или жалость,
Добродетель или грех.
И ответ мой, как вопрос.
Сны мои на грани бреда,
Не ходи за мной по следу —
Ненадёжен тонкий трос.
Мне дороги не дано,
Балансирую вслепую,
То терзаюсь, то ликую
И не ведаю давно,
Где везение, где крах,
Где случайность, где причина,
И вот-вот сорвусь в пучину,
Повисая на руках.
* * *
Феликсу Розинеру
Как всё сложится, как обернётся,
Что совсем позади, что вернётся,
Что утратим и что обретём,
Нам страдать или сеять страданье,
Или просто во всём мирозданье
Оказаться ни с кем, ни при чём?
Разобраться отчаявшись в сущем,
Всё спешим очутиться в грядущем,
Слепо тыча случайным ключом.