Поставить подпись позабыл, —
Омытый ливнем подорожник.
* * *
Что там – пир ли, затишье ли, плач по кому —
У тебя, у меня, в том незримом дому,
Где надежда, что лампа на ветхом шнуре,
Светит ночью и в тусклые дни на заре,
Где живёт и живёт по дремучим углам
Давних встреч и разлук неразобранный хлам,
Где тоска оседает бесшумно, как пыль,
Где на равных правах сновиденья и быль,
Где, пока бытия не оборвана нить,
Ни раздать ничего, ни продать, ни сменить.
* * *
Я в новый день вступаю не спеша,
Когда луны растает в небе долька,
От холода сробев и не дыша,
В него вхожу по щиколотку только,
Как в реку, что светла и велика;
И наклоняюсь, не пройдя и пяди,
Чтобы коснуться пальцами слегка
Незамутнённой неподвижной глади.
Глядит ли кто вослед иль не глядит,
Как ухожу из обжитого края
Минувших дней? И, бликами играя,
Грядущее мне пальцы холодит.
* * *
На Беговой ли, на Садовой
Всё что-то роют криво-косо,
Колотят гирей стопудовой
И подвергают ветошь сносу
Под гуд и рёв машинной туши.
А по ночам, в глухой тиши, —
Ни звука. Ночью жгут и рушат
В пределах собственной души.
* * *
Я не иду сегодня на уловки,
Чтоб обогнать спешащих впереди.
Шатаюсь по заезженной Петровке,
Где лес витрин, прохожих – пруд пруди,
Где до всего на свете каждый падок
И ни один не обойдён лоток,
И плод лоточный, как эдемский, сладок,
И бесконечен страждущих поток.
И в том потоке я шатаюсь праздно
Средь сотен душ. Со мною – ни души.
И постигаю города соблазны,
Как девочка, что родом из глуши.
И суетных страстей своих не прячу
И растворяюсь в сутолоке дня,
И чувство ожидания удачи
Вселяется невидимо в меня.
* * *
Помоги мне уйти от запутанных троп,
Непролазных завалов, дремучих чащоб,
Опостылевшей битвы за каждую пядь.
Дай мне дверь и порог – буду дом охранять.
На одной из дорог отыщи, помани —
Стану преданным другом на долгие дни.
Буду сон твой хранить и не спать до зари,
Ни на шаг не уйду от привычной двери,
Чтобы новой тропы не распутывать нить
И не выть на луну, и тебя не будить.
* * *
А воды талые кругом
Светлы, как слёзы умиленья.
И впору, бросив зимний дом,
Пуститься в путь без промедленья
И заплутаться где-нибудь
В лесах за станцией «Лосинка»,
И незаметно соскользнуть
С земли, как со щеки слезинка.
* * *
Купальщиков схлынул поток,
Забвение – грустный итог
Сезонных забав и пирушек.
И к берегу стынущих вод
Сегодня никто не придёт
Для отдыха и постирушек,
Не ступит на мокрый песок
И в тот приозёрный лесок,
Где дуб и берёза с осиной
На склоне осеннего дня
Своею печалью меня
Опутали, как паутиной.
* * *
И говорим о том о сём,
Покуда в сумерках пасём
Сухой листвы стада овечьи.
И бесконечны наши речи
О будущем, о вечных снах,
Об ускользающих годах,
Неизживаемых обидах…
О том, о чём и вдох и выдох.
* * *
Я в детстве жаждала чудес
И перечитывала сказки,
В которых непролазный лес
Вдруг расступается к развязке.
Но чудеса не шли в мой дом,
Без них привыкла обходиться
И над нехитрым пустяком
Подолгу мучиться и биться.
Сильна привычка. И теперь
Явись, божественная сила, —
Её, пожалуй, верь – не верь,
Я б ни о чём не попросила.
* * *
От привычного мне отдохнуть бы обличья
И примерить чужую красу и величье,
И примерить чужую судьбу и удачу,
И вздыхать, и ступать, и смеяться иначе.
Но боюсь, кто-нибудь для потехи ли сдуру
Вдруг возьмёт да сожжёт мою прежнюю шкуру.
* * *
Без докуки к тебе, без корысти,
Просто так – поглядеть старину,
Ни блокнота со мною, ни кисти —
Я в твоём безоружна плену.
Отчего ж, белокаменный город, —
Или это привычка веков? —
Недоверчиво поднял ты ворот —
Белоснежную груду снегов?
Псков
* * *
А кругом туман густой,
Ни домов и ни созвездий,
На невидимом разъезде
Дребезжит трамвай пустой.
И ни неба, и ни дна.