Вернёмся к нам. Затем я вас созвал,

Чтоб сообщить, что в эту передышку

Я дяде Фортинбраса написал,

Который стар и вряд ли понимает,

Чего племянник хочет, дабы он

Расстроил сборы. Ведь злодеев стая

И люд военный – все, кем тот силён,

Вассалы дяди. С этим шлём к норвегам

Обоих вас, Корнелий, Вольтиманд,

Доставить вести старому стратегу.

Иных ни полномочий, ни команд

Мы не даём, помимо тех, что были

Доверены посольских письменам.

Ступайте. Ваша доблесть – скорость крылий.

КОРНЕЛИЙ и ВОЛЬТИМАНД

Приладим крылья нашим скакунам.

КЛАВДИЙ

У нас сомнений нет. Ступайте с богом.

(ВОЛЬТИМАНД и КОРНЕЛИЙ уходят)

Теперь, Лаэрт, послушаем тебя.

Ты говорил о просьбе. Сколь о многом

Нас ни проси, любого мы, любя,

Утешить рады. Нет, Лаэрт, такого,

Чего тебе не дал бы просто так.

Прочней цепи из чугуна литого,

Сомкнувшей с сердцем честные уста,

Та связь, что с нами твой отец имеет.

Ну, так чего же ты хочешь?

ЛАЭРТ

Господин,

Позвольте мне во Францию скорее

Вернуться за отсутствием причин

Задержки. Ведь венчанье ваше с троном

Я посетил и долг исполнил свой.

Теперь прошу смиреннейшим поклоном

Меня простить и отпустить домой.

КЛАВДИЙ

Отец не против? Выскажись, Полоний.

ПОЛОНИЙ

Он вопрошал согласья моего

Молитвой долгой, всплесками ладоней,

И я в итоге уступил его

Упорной воле. Просьбу подтверждаю.

КЛАВДИЙ

Лови момент, Лаэрт. Среди чужбин

Не утеряй любви к родному краю!

А ты, мой Гамлет, родич мой и сын…

ГАМЛЕТ (В сторону)

Сродни – возможно, отчеством – едва ли.

КЛАВДИЙ

Как будто тучи виснут над тобой…

ГАМЛЕТ

Напротив – жарюсь в солнечной опале.

ГЕРТРУДА

Отбрось цвета ночные, Гамлет мой

И посмотри на Данию без злости.

Не должен ты, навек потупив взор,

Искать отца и всюду видеть кости.

Таков природы вечный приговор.

ГАМЛЕТ

Да, приговор, мадам…

ГЕРТРУДА

Ну, если да,

Зачем ты грустным кажешься тогда?

ГАМЛЕТ

Кажусь? Грущу! «Казаться» не умею.

Но если ты про мой чёрнильный плащ –

Наряды тем важнее, чем чернее,

И вздох грустнее тот, который чащ.

Солёных слёз обильные потоки,

Неловкие ужимки скорбных лиц,

И прочие уныния пороки

Мне чужды, ибо «горе без границ»

Подобно пьесе, где актёры мямлят.

Во мне же то, что не спешит на сцену,

Где в грусти только маски полноценны.

КЛАВДИЙ

Похвально, что в натуре вашей, Гамлет,

Оплакивать покойного отца,

Но знайте: ваш отец отца лишился,

Тот – своего, и мы, скрепив сердца,

Должны грустить – уж так обряд сложился –

Какой-то срок. Страдать же без конца,

Грустить упрямо – это лишь достойно

Тупых профанов. Скорбь – удел глупца.

Пред небесами наш удел спокойно

Души незащищённость затаить,

А вместе с ней – невежество рассудка.

Мы знаем всё, чему нельзя не быть.

Кто думает, тому все тайны – шутка.

Зачем же нам капризничать, душой

Всё принимать? Так небу не угодно,

Да и природе – мёртвой и живой.

Для мыслящих абсурдна и безплодна

Отцовской смерти тема. Ум кричит

И ныне, и тогда, над первым трупом:

«Так быть должно». Мы молим: этот вид,

Никчёмный траур – сбросьте. Лучше скупо

Примите в нас отца. Пусть слышит мир:

Вы ближе всех теперь стоите к трону.

Для любящего сердца сын – кумир,

Вот и в моём вы носите корону.

И потому отбытье в Виттенберг

Противоречит нашему стремленью.

Мы не хотим, чтоб свет очей померк.

Останьтесь нашим общим утешеньем

Как главный здесь, как родственник, как сын.

ГЕРТРУДА

О, Гамлет, рано в Виттенберг стремиться!

Прошу: не предавай моих седин!

ГАМЛЕТ

Мадам, вам не могу не подчиниться.

КЛАВДИЙ

Ну, вот и ясный, любящий ответ!

Будь в Дании как мы. Идём, Гертруда.

Согласье Гамлет дал, сомнений нет,

По доброй воле. В честь такого чуда

Сегодня здравниц наших череду

Пальба из пушек облакам доложит.

Пускай грома земные зададут

Небесным жару. Тучи прочь! Мы тоже.