Клавдий. Ну, наконец почтительное слово!

На этом завершим наш диалог

И предадимся радостному пиру,

Где я за принца кубок подниму

И залпом из одиннадцати пушек

Пускай тотчас же Небу воздадут

Хвалу за сей исход благоприятный

Довольно необдуманных речей!

За мной, друзья! Фитиль, артиллеристы!

(Все, кроме Гамлета, уходят.)

Гамлет. И правда, просто нету больше слов!

В короне – дурень с рожей ухореза!

Пойти бы мне повеситься в сортир,

Да Божий страх – отчаянью помеха!

Подумать только, после похорон

Едва прошла недолгая неделя,

А батя уж забыт. И кто взамен?

С покойником он так же схож, ей-богу,

Как я… с Пентесилеей! Ну и ну!

Ведь в матери отец души не чаял —

За нею, как привязанный, ходил,

А если на войну или охоту

Его влекут охота или долг,

Так, помнится, запрёт её в чулане —

И чтоб ни-ни, и чтобы ни на шаг!

Такая страсть! Такое уваженье!

Оно не диво. Он ведь был герой.

Бывало, латы старые наденет

Да сядет на гнедого своего,

Да шпорою тряхнёт, забралом грохнув —

Хорош! Таким его я раза два

Иль три видал. Не часто мы встречались.

А жаль! И вот такого молодца

На этого мамаша променяла…

Что делается, а? Прогнил весь мир,

И плесенью особенно поганой

Покрылась Дания – хоть в кучи собирай!

Такая дрянь, такая мерзость всюду,

Что если, то… и сам не я я буду!

(Входят Гораций, Бернард и Сигурд.)

Гораций. Зиг хайль, мой принц!

Гамлет. Гораций! Это ты?

Гораций. Да вроде я… А впрочем, кто нас знает!

Гамлет. Я рад тебе. А также вам, Бернард

И Си… Си… Пи… Си…

Сигурд. Сигурд, ваше-ство!

Гамлет. Гораций, друг! Ты очень, очень кстати!

Я чуть не удавился только что!

Гораций. Храни вас Бог от эдаких интенций!

Гамлет. Но кой же чёрт тебя сюда занёс?

Гораций. Да что-то заскучал я в Эдинбурге

И – жалко, не успел к похоронам!

Гамлет. Ну ничего, зато попал на свадьбу!

Гораций. Вы правы, скоро сладили они.

Гамлет. Так скоро, что не высохла могила,

А уж под ними взмокла простыня!

Один лишь я отца тут вспоминаю…

А ты, Гораций, помнишь ли его?

Гораций. Как мне забыть! Ведь мы друзьями были.

Король вот этот плащ мне подарил,

Когда прощались мы назад три года.

«Возьми, – он молвил, – плащик староват,

Местами прохудился, но залатан —

Ещё сгодится задницу прикрыть».

Гамлет. Какая щедрость! Внешности под пару!

Вот так и вижу я его теперь

С пушистыми ушами… у-усами!

Гораций. Уже? Опять? Где видите? В углу?

Гамлет. Да нет, Гораций, мысленным лишь взором.

Стоит в глазах, увы, не наяву,

Но как живой – король, примерный рыцарь,

Античности вполне достойный муж!

Гораций. Да, так, в плаще и полном снаряженье,

Всё по ветру – перо и борода,

И полы – точно порванные крылья…

Таким он и явился нам вчера.

Гамлет. Явился… кто?

Гораций. Король, отец родной ваш!

Гамлет. Не понял щас… Так папа, значит, жив?

Кого же мы на кладбище зарыли?

Гораций. Да нет же, не пугайтесь пустяка!

Материя порой так фигуральна…

Он умер, умер! Только… так сказать,

Никак не упокоится покойник

И за полночь, вгоняя стражу в страх,

На башню приходил он трижды кряду,

И давеча его я видел сам.

Вот эти двое тоже вам готовы

Всё сказанное мною подтвердить.

Бернард. Ещё бы, блин!

Сигурд. Вперёд мы увидали!

Гамлет. Вот это да! Недаром говорят:

Закон – что поворотливое дышло.

А впрочем, вот что: нынче в тот же час

Я сам приду вблизи полюбоваться

На с башни привиденье короля.

Прошу, Гораций, несколько деталей!

Мне, видишь ли, не терпится…

Гораций. Могу.

А что конкретно вас интересует?

Гамлет. Ну, как он там? Ругался? Осерчал?

Гораций. Да нет, похоже, несколько расстроен…

Гамлет. А ликом, верно, красен был, как рак?

Гораций. Отнюдь. Скорее бледен, как селёдка

И, знаете, так редок на просвет…

Гамлет. Как лепесток засушенный?

Гораций.