Я поднимался последним. Оглянувшись, бросил взгляд назад. Обернешься – не вернёшься.

Солнечный, ослепительный свет, теплый, ласковый воздух.

Облегченный вздох Аркадия.

– Я боялся, вы все…

Страчанский не выказывал ни малейшего следа давешней растерянности.

– Ваше мнение, Петр Иванович?

– Какое мнение. Умер. Как спустился вниз, так и умер.

– Причина?

– Пришельцы достали, – саркастически ответил за меня Олег.

Аркаша нервно посмотрел на дверь погреба. Уж как повылазят, такое начнется!

– Давайте пройдем в дом, – предложил он.

– Я кое-что нашел, – я поднял руку с узелком. – Посмотрим в спокойной обстановке.

В спокойной – значит, в обеденном зале, светлом, просторном. За столом – четыре человека. Половина от команды.

Я поставил узелок на стол.

– Не прикасайтесь, пожалуйста, я сейчас вернусь.

На кухне у меня были перчатки – латексные, хирургические. Восемь с половиной, мой любимый размер. В них пол удобно мыть. Но по такому случаю я взял новую пару. И – глоток-другой коньяка, мягкого, нежного. Дева босиком по душе прошла.

На левую руку перчатка налезла с трудом – мешал бинт.

– Вот мои находки, – я развернул узелок. – Шахматный слон черного цвета, флакон с таинственной жидкостью и рюмка. Натюрморт. Почти каламбур, – коньяк ударил в голову.

Никто не откликнулся на шутку. Не каждому доступна соль.

Аркадий сидел в печали, Олег – хмурый и злой, и лишь Страчанский с интересом наблюдал происходящее.

– Версию о людях из леса пора выбросить на помойку. Причина смерти – отравление, причем отравление классическое. Цианид. Об этом свидетельствует картина смерти.

– Никто отравить Нимисова не мог. Он нас и близко не подпускал к своим склянкам, – буркнул Олег.

Аркадий согласно кивнул.

– Я рассчитываю, что на флаконе, рюмке и фигуре сохранились отпечатки пальцев убийцы. Мы сбережем их для следствия.

Страчанский улыбнулся – улыбкой человека, выздоравливающего после тяжелой операции.

– Похоже, Петр Иванович, вы разгадали загадку.

Странно. А я и не заметил. Наоборот, моя версия рассыпалась. Хорошо, хватило ума держать ее при себе, не клеветать на покойников.

– Рискну предположить, что будут найдены отпечатки одного человека – Валерия Васильевича, – продолжил Страчанский.

– Ага. Убийца тоже был в перчатках, – понимающе молвил Аркаша.

– Нет. Он в них не нуждался, – Александр Борисович сделал паузу.

– Пришельцы? Силой биополя?

– Оставим пришельцев газетам. В данном случае убийца совершил самоубийство.

Я чувствовал себя зрителем спектакля, и жалел, что сделал два глотка коньяка, а не три. Лучше пять.

– Я подозревал, что кто-то работает против меня. Но кто?

– Зачем кому-то работать против вас? – невежливо перебил Страчанского Олег.

– Мы искали мотив. Он самый банальный, потому сразу и не пришел в голову. Деньги. Большие деньги. Я, объективно оценивая шансы, фаворит. В конце концов победителя ждут миллионы, и кое-кто решает убрать меня с дороги и подкупает человека из моего окружения. Самого, по его мнению, доверенного. Я имею в виду Валерия Васильевича Нимисова.

Нимисов – очень хитрый человек. Он мог бы своими зельями попытаться притупить мой интеллект, но это противоречит его далеко идущим планам. Духовному наставнику негоже, чтобы его подопечный проигрывал. И он решается убить несколько человек, чтобы все мы, и я в том числе, попали под следствие. С помощью шахматных фигур создается образ маньяка– убийцы. Не удивлюсь, если бы он сфабриковал против меня улики. Я не попадаю на турнир и оказываюсь отстраненным от борьбы в самом начале. Потом бы он подкинул и другие улики, более веские, против любого из присутствующих. Я, обелённый, на свободе, но вне игры, и он выполняет свое задание, не компрометируя себя в глазах возможных последователей.