— Я с вами.

— Куда, бл… — Торможу, осознавая себя в компании двух женщин. Причём у одной из них такой возмущённый взгляд, будто не она собралась рожать у меня в офисе. — Чёрт с вами, поезжай куда хочешь.

Нет чтоб сбежать, но куда там. У Майи вдруг включается опция героизма.

— Не ругайся при племяннице! — рявкает Крис и с силой вцепляется мне в шею.

И вроде ногти короткие, а боль поистине адская. Или меня так накрывает из-за идиотизма ситуации?

— Ты ещё роди мне в лифте, — рявкаю в ответ. Поворачиваюсь к мышке левым боком. — В кармане телефон, выйдем из лифта, набери «Подольский, роддом» и предупреди, что мы едем.

— Поняла, — как-то слишком спокойно реагирует Майя, а у меня закрадывается мысль, что после родов одной, придётся справляться с отходняком другой.

— Крис, чтоб тебя. — Двери лифта, наконец, разъезжаются, и мы выходим в паркинг. — Не могла подождать хотя бы до завтра? И какого, вообще, хрена! Ты же рожала, должна была почувствовать схватки.

— Сам бы попробовал, — огрызается Крис и кривится, когда я сажаю её на заднее сиденье. И добавляет так жалобно, что я вспоминаю, где у меня находится сердце: — Дозвонись до Ника. Пожалуйста, Кот!

— Дозвонишься ему, как же. Футболист недоделанный!

Как выезжаю с парковки помню плохо, зато как мы встаём в послеобеденную пробку, растянувшуюся на весь центр, отчётливо.

— Кот! — рявкает Крис и дышит на манер собаки. — Звони.

Боже, мне только этого не хватало.

Замечаю, что мышка сидит рядом с ней, повторяет это странное дыхание и даёт Крис стискивать своё запястье. И вот без этого можно было обойтись, потому что у мышки с её нежной кожей гарантированно останутся синяки. А Крис может и над ручкой двери издеваться.

— Родишь в машине, заставлю Ника купить мне новую, — цежу сквозь зубы и сигналю впереди едущим.

Бесполезно. Сонные после плотного обеда, они даже средним пальцем в окно не реагируют.

— Сделаешь машину… подарком… у-уф… племяннице.

— Ага, через восемнадцать лет сдаст в металлолом, купит жильё и съедет от прибабахнутых родителей. Дозвонилась? — В зеркале заднего вида я встречаюсь взглядом с мышкой.

— Ждут, — коротко и ясно.

Ждут — это хорошо. Ещё бы Крис подождала полчасика, пока рассосутся пробки и ещё минут десять до больницы. Но моя племянница, похоже, вся в родителей, ждать не любит. Потому что Крис глухо стонет сквозь зубы, а у меня срывает вентили.

— Да и хрен с вами, — цежу зло.

А потом выруливаю в дворовой выезд, резко поворачиваю налево и еду прямо по тротуару, краем глаза цепляя вытянувшиеся морды остальных водителей. Это они ещё не в курсе, во сколько мне потом обойдётся эта выходка. Вот глава ГИБДДшников-то порадуется.

Скривившись, ускоряюсь, не забывая сигналить сонным, но хотя бы единичным прохожим. Вылетаю на жёлтый, внаглую пересекаю перекрёсток по диагонали и выезжаю, наконец, в свободную полосу.

— Он всегда так ездит? — хрипло интересуется мышка.

На мгновение отвлёкшись от дороги, я смотрю на бледную Майю, которая прикусила губу и на меня теперь показательно не смотрит.

— Не-ет. — Очередной стон, но сейчас мы точно успеем. — Ник… хотел на роды, — выдаёт умница, что очень не вовремя решила родить.

— Там я его заменять точно не буду, — отрезаю я.

А потом с зажатым гудком проскакиваю перекрёсток на конкретный красный, подрезая одного и объезжая по встречке ещё пару сонных идиотов.

Мысленно добавляю к гаишному счёту ещё тысяч дцать. Ладно, хрен с ними, не каждый день племянница рождается.

— Позвони, — снова просит Крис, и я киваю Майе.

— Набери братца, вдруг ответит.

Но надежды не оправдываются, Ник вне зоны доступа. Что совсем по-идиотски, учитывая, что до родов Крис оставались последние две недели.