Точнее, известно чего. Того, что все пойдет через задницу. Раньше Лиам всегда радовался этому факту. Сейчас уже очень сильно сомневался, а стоило ли. Ладно, он слаб умом, ему все простительно, но Эванс? Она-то чем думала, когда не вернулась в его пентхаус? Точно не тем, чем думала бы любая нормальная девушка, предложи ей богатый, холостой, привлекательный – Лиам мог перечислять свои достоинства бесконечно и не все из них были приличными – молодой человек гостевые апартаменты вместо ее клоповника. Эта курица всегда думала дурной головой: и с отрубленной Эванс будет генерировать бредовые идеи еще несколько минут.

В пойманной измене Ларссон уже грешил на паленый косяк, но почему-то уверился, что подруга споет в своем репертуаре. Все, связанное с ней приравнивалось как минимум к катастрофе, а как максимум – к Апокалипсису, в котором сейчас мог быть замешать очень злой Форман. Он Лиаму никогда нравился. Возможно, в основу неприязни легла банальная ревность, но по мелочам Ли не разменивался. Одним очень чувствительным местом он буквально чувствовал в людях гниль. По существу стоило добавить, что задница Лиама в отличной форме, а дилер проверен годам. Приезд сюда точно оправдывался не изменой.

Хорошему коту и в декабре март. Ничто не мешало Лиаму наведаться к Эванс под предлогом ночного рандеву и проверить все ли в порядке. Останавливало только одно. Это же Эванс. Еще не явило свое обличие миру существо или особь ее вида, способное обойти ее с тыла. В их мнимые потрахушки никто бы не поверил даже под убойной дозой веществ, коих Ли не принимал уже очень давно. Сказки работали только на детях и Адаме. Радужные единороги давно вымерли, Лиам лично хоронил своего.

Последние крохи терпения пошли на откуп дятлам, долбивших голову Лиама мощными клювами. Дэдлайн для сваливания из этого гиблого места равнялся пяти минутам, как вдалеке заиграла музыка. До боли знакомая, родная, поднимающая волну ностальгии в сердце, что хотелось подпеть. Несколько машин, подъехавших к дому, ударили по тормозам. Визг скольжения заглушил вой пожарных машин вдалеке. Блики пламени где-то в подсобке дома согрели замерзшее тело лучше, чем обогрев салона. Уверенность разлилась теплом в груди. Она не подвела, никогда не подводила. В подтверждение мыслей, небольшой силуэт возник на краю крыши, зависнув там ненадолго.

Пальцы уже сами собой стучали по рулю. Эванс, конечно, та еще заноза, но это не повод дать ей разбиться в лепешку. Ли понял – его выход. Забив на конспирацию, он рванул с пробуксовкой после звука выстрела и вида ее силуэта, соскользнувшего вниз. Сердце колотилось о ребра и перескочило куда-то к горлу. Ли выжал газ и затормозил, уходя в занос, и попросту боялся наехать на упавшее тело.

Машина остановилась, задев мусорные баки задним крылом. Запах паленой резины ударил в нос. Баки рухнули на брусчатку, стукаясь друг о друга. Ларссон прислушивался к какофонии звуков, пытаясь унять дрожь в руках. Ни хруста, ни треска под колесами не последовало. Уже хорошее. Пульс отдавался болью и ударами в висках. Тихий щелчок дверного замка затерялся на фоне паники. Лиам поздно заметил, что не один. Пассажирская дверь машины открылась, пропуская внутрь черную сумку с чем-то тяжелым.

– Ну? Че сидим? Газу! – недовольно предъявила подруга, ввалившаяся в салон. Знакомый диалект местной гопоты вернул Ларссона в реальность. – Давай, ехай! – рявкнула Эванс и хлопнула дверью.

– Езжай, – обиженно поправил Ли.

– Угу, – это проклятое «угу». Как он его ненавидел. Треснул бы ей, да руль в руках.

– Форман? – Лиам прояснял все на старте.