Когда Юлия озвучивала Чебурашку, я спросила:

– Кто загнал тебя в ящик? Кто эта мама муми-троллиха, которая стоит на ящике?

Распознав значимость фигуры матери, Юля выразила злость и удрученность, связанные со строгостью материнского воспитания, однако до стадии интеграции в этой сессии не дошла.

Возможным развитием сессии могло стать выражение благодарности за тот опыт, которым мать поделилась с дочерью, благословение дочери на самостоятельную жизнь из роли матери и интеграция субличностей через выражение любви и приятия. Увы, этого не случилось. Юлия остановилась, сказав, что еще не готова приблизиться к матери и обняться с ней. Сейчас она по-прежнему посещает женскую группу и работает именно в этом направлении.

Сессия «Котята»

Яна, 38 лет, посещала группу в течение года. Она работала над проблемой бесплодия и собиралась пройти операцию искусственного оплодотворения. В детстве Яну и ее брата воспитывала мать-одиночка. Брат погиб молодым, и мать, убитая его смертью, на похоронах сказала дочери, что лучше бы та умерла вместо брата. После этого Яна по-прежнему жила вместе с матерью, которая начала сильно пить.

Яна очень стеснялась матери перед своими друзьями и кавалерами. Муж «спас» ее от невыносимой жизни – клиентка часто говорила о вечной благодарности и большой любви к своему спутнику, однако секс с ним она воспринимала как неприятную и неизбежную обязанность.

Упражнение «Реклама» было для нее дебютным выступлением в нашей группе4. Она пришла на занятие с окаменевшим лицом, не улыбалась и не реагировала на шутки. Ее манеры странно не соответствовали внешности: выглядела она лет на 38—40, а говорила детским, «кукольным» голоском с интонациями обиды.

Для рекламы Яна выбрала четырех маленьких котят. – Озвучь своих персонажей от первого лица.

– Мы маленькие хорошие котятки. Возьмите нас кто-нибудь!

– И как это относится к твоей жизни?

– Понятия не имею.

– Ну, возможно, это не вся твоя жизнь, а лишь небольшой ее аспект?

– Не знаю… Это что, ты хочешь сказать, что котятки – это я? Меня кто-то должен подобрать?

– Это твои слова – не мои.

– Ну нет. Я не нахожу связи.

– А теперь попробуй сказать все то же самое, но используя положительные конструкции речи.

– Я теряю связь…

– Котятки тоже потеряли кого-то, к кому были привязаны. Кого?

– Не знаю.

– Там, в коробке, откуда ты брала котят, есть их мама-кошка. Они продавались вместе.

– Я не видела.

– Может быть, это они ее потеряли?

– Не знаю, хочу закончить упражнение.

Мы закончили упражнение и начали шеринг. Речь зашла о том, что Яне трудно общаться, потому что она часто не понимает, чего хотят от нее собеседники, – появляется чувство обиды, и она замыкается в себе, как капризный ребенок.

– А ты знаешь, что дети рождаются только у взрослых женщин, а у маленьких девочек не может быть детей?

После этих слов Яна заплакала и пересказала свой сон: у нее родился ребенок неопределенного пола, и она не могла понять, любит ли она его или он ей противен.

– Озвучь этого ребенка от первого лица. Как это напоминает тебе твою ситуацию?

– Моя мама, когда умер брат, на его похоронах сказала мне: «Лучше бы он жил, а ты бы была на его месте!»

– Мальчики тоже не могут забеременеть – только женщины.

Яна снова заплакала.

– О чем ты сейчас плачешь?

– Жалко себя.

– Жалко себя за что?

– За то, что я хотела быть девочкой, живой. Чтобы мама меня любила.

– Скажи ей это.

– Мама, я хочу, чтобы ты меня любила, хочу жить!

– И что она тебе отвечает?

– Я люблю тебя, но одновременно злюсь!

– За что?

– Ты так много двигаешься, не даешь покоя, ты такая неспокойная!

– Живая?..