Когда я пошла против этого закона групповой терапии, мой симптом тут же вернул меня на правильный путь, заставив обнажить перед группой свою слабость и страх. Выразив проблемные переживания и получив поддержку участников, я смогла исцелиться и продолжить работу тренера.

Есть разные варианты продолжения работы с проективным рисунком. Можно приложить его к той части тела, где возник симптом, и предложить клиенту описать свои ощущения. При этом важно отметить все употребленные в описании метафоры и эпитеты: Лиз Бурбо утверждает, что именно «эти эпитеты полностью отражают отношение к человеку или ситуации, которые спровоцировали проблему»2. А можно попросить клиента воссоздать образ позой или пантомимой. В первом случае возможен переход к коррекции через вовлечение клиента и группы в психодраматическую сессию, во втором же клиент, сознательно принимая то положение, к которому понуждает его недуг, может самостоятельно осмыслить причину проблемы и найти решение. В моей ситуации я интуитивно пошла по второму пути.

Впоследствии я не раз успешно проводила подобные сессии с клиентами. Отличие состояло лишь в том, что я, рисуя, изображала свой симптом бессознательно, а клиентов заранее просила нарисовать именно беспокоивший их недуг.

Есть два подхода к работе терапевта в группе: структурированный и процессуальный. В первом случае выбор используемых методик предсказуем, поскольку план сеанса довольно жестко определен изначально заданной целью. Во втором, работая с актуальными потребностями участников, терапевт сопровождает проходящий «здесь и сейчас» групповой процесс, развитие которого невозможно предусмотреть в заранее подготовленной схеме, – он вынужден импровизировать, опираясь на накопленный опыт и следуя здравому смыслу и интуиции.

Процессуальная работа – высший пилотаж в терапии, вряд ли посильный новичкам, поэтому, начав практику, я следовала торными тропами структурного подхода. Некоторое время можно было довольствоваться общераспространенными рисуночными методиками, однако, поскольку я работала с одними и теми же клиентами, вскоре этот источник иссяк, и мне потребовалось каждый раз изобретать что-то новое. Я стала разнообразить репертуар, беря за основу манипуляции и игры с произвольно выбранными окружающими предметами – печеньем, предназначенным для чаепитий в перерывах, бутылками с бытовой химией, которые стояли в уборной, – или предлагая участницам озвучить от первого лица тот предмет в комнате, который наиболее симпатичен им в их актуальном состоянии. Таким образом я начала постепенно осваивать процессуальный подход.

Результат оказался превосходным! Я полностью убедилась в том, что стимульным материалом проективной методики может служить все что угодно. Принцип работы остается неизменным – как было отмечено выше, человек бесконечно воспроизводит свою обычную, усвоенную в детстве модель реагирования.

Ниже я делюсь изобретенным мною упражнением, которое очень ярко иллюстрирует бессознательное проецирование клиентками своих актуальных проблем.

В какой-то момент моя постоянная женская группа, собиравшаяся на протяжении полугода, пополнилась двумя участницами. Готовясь к их первому занятию, я понимала, что новичкам будет не просто адаптироваться и разговориться, и потому искала способ облегчить знакомство. Давние участницы уже прошли через большинство разогревающих методик, так что необходимо было изобрести что-то новое.

Я принесла на занятие большую коробку с игрушками из шоколадных яиц, которые собирала для своей дочери в течение трех лет. Там были персонажи известных мультиков, разные зверушки, человечки и просто всякие мелочи. Прежде мы уже использовали эту коллекцию: сочиняли сказку и рассказывали ее от лица выбранного персонажа. В этот же раз я предложила участницам упражнение «Реклама»