Из года в год сёстры Дус Рейс улучшали своё презепиу. И чем меньше они интересовались танцами, тем больше времени посвящали своему презепиу, украшая его новыми фигурами, расширяя помост, на котором оно стояло, пока оно не заняло три из четырёх стен зала. С марта по ноябрь всё время, остававшееся от обязательных посещений церкви (в шесть утра – к мессе, в шесть вечера – на благословение), от приготовления изысканных десертов, которые продавал постоянной клиентуре негритёнок Туиска, от посещения друзей и дальних родственников, от сплетен с соседками, они вырезали картинки из журналов и альманахов, а потом аккуратно приклеивали их на картон.

Устанавливать презепиу в конце года им помогал Жоакин, продавец из магазина «Образцовая книжная лавка»; он играл на турецком барабане в кружке имени 13 Мая и потому считал себя натурой артистической. Жуан Фулженсиу, Капитан, Диожинис (хозяин кинотеатра «Ильеус» и протестант), ученицы монастырской школы, учитель Жозуэ, Ньё-Галу (хоть и был непримиримым антиклерикалом) регулярно снабжали сестёр журналами. Когда в декабре сроки поджимали, на помощь старушкам приходили соседки, подруги и школьницы после экзаменов. Великолепное презепиу сестёр Дус Рейс стало чуть ли не коллективным достоянием города, гордостью его жителей, и день его открытия считался праздником: в дом набивалась толпа зрителей, любопытные толпились даже на улице перед открытыми окнами, чтобы увидеть презепиу, освещённое разноцветными лампочками. Это тоже была работа Жоакина, который в этот великий день отважно упивался сладкими ликёрами старых дев.

Презепиу изображало, как и положено, рождение Христа в бедном хлеву в далёкой Палестине. Но ах! восточная пустыня была теперь лишь кирпичиком в центре многогранного мира, где демократично перемешивались сцены и персонажи из самых разных, никак не связанных друг с другом исторических эпох. Число действующих лиц увеличивалось год от года: известные политики, учёные, военные, писатели и художники, домашние и дикие животные, скорбные лики святых и рядом – ослепительные фигуры полуголых кинодив.

На постаменте возвышалась гряда холмов с небольшой долиной посередине, где находился хлев с колыбелью Иисуса, рядом сидела Мария и стоял святой Иосиф, держа за уздечку пугливого ослика. Эти фигуры не были ни самыми большими, ни самыми красивыми в презепиу. Наоборот, они казались маленькими и скромными по сравнению с другими, но поскольку эти фигуры были в первом презепиу, устроенном Кинкиной и Флорзиньей, сёстры решили их сохранить. Иное дело большая загадочная комета, возвестившая о рождении Христа; её подвешивали на нитках между хлевом и небом из синей ткани, испещрённой звёздами. Это был шедевр Жоакина, которым все восхищались, и автор выслушивал похвалы со слезами на глазах: огромного размера звезда с кроваво-красным шлейфом из цветной фольги была так умело спланирована и выполнена, что казалось, будто исходящие от неё лучи освещают весь огромный презепиу.

Рядом с хлевом коровы, разбуженные от своего мирного сна необыкновенным событием, лошади, кошки, собаки, петухи, утки и куры, лев, тигр, жираф и другие животные поклонялись новорождённому. И, ведомые светом звезды Жоакина, туда пришли три волхва, Каспар, Мельхиор и Валтазар, с золотом, ладаном и миррой. Фигуры двух белых библейских волхвов были вырезаны из альманаха много лет назад. Что касается чёрного волхва, чья фигура испортилась от сырости, то его недавно заменили портретом султана Марокко, который печатали тогда все газеты и журналы (и правда, кто лучше подходит для замены испорченного Мельхиора, как не правитель, с оружием в руках воюющий за независимость своей страны, который так нуждается в помощи?