– Ты готов развязать войну?

– Ради неё – да.

Домани тяжело выдыхает, как будто скидывая с плеч что-то невидимое, давящее.

– Я поговорю с Дуко. Возможно, если он подключится, удастся обойтись без полномасштабной бойни. Но это будет сложно. Если подтвердим, кто за этим стоит, тогда уже решим, как действовать.

Я киваю и, наконец, поворачиваюсь к нему.

– Спасибо, кузен.

– Мы семья, Габ.

Эти слова звучат почти механически. Раньше они значили гораздо больше. Но теперь… И по его взгляду я понимаю: он это чувствует тоже.

Беатрис

Я закрыла глаза и запела:

Стреляй в меня – я всё равно поднимусь.

Я неуязвим. Мне нечего терять.

Открывай огонь. Давай. Рикошет.

Ты целишься. Стреляй.

Ты попадёшь в меня… но я не упаду.

Я вздрагиваю от резкого, гулкого удара в дверь.

– ¡Cállate! – Заткнись! – гаркнул охранник и забарабанил снова, словно этим мог заставить меня замолчать.

Шаги постепенно стихают вдоль коридора.

Я поднимаю глаза к крошечному оконцу в двери и, сквозь стиснутые зубы, шепчу:

– Idiota – Идиот.

– Тсс! Тсс! – доносится откуда-то снизу, едва различимый шёпот.

Я резко отстраняюсь от стены. Сердце грохочет в ушах.

– Кто здесь? – шепчу в ответ, не уверенная, не играет ли со мной воображение.

– Привет… Как тебя зовут? – голос тихий, чужой… живой.

Я молчу, колеблясь.

Сказать настоящее имя? Или солгать?

– Я внизу, – говорит он.

Я опускаю взгляд на отверстие внизу стены, закрытое металлической решёткой. Просовываю пальцы под край, поддеваю её – ноготь с треском цепляется, больно, как будто вот-вот оторвётся. Но наконец решётка поддаётся. Я осторожно кладу её рядом, приседаю и заглядываю внутрь.

Темнота. Пустота.

Может, мне и правда всё почудилось?

Любопытство берёт верх. Я тянусь рукой вглубь – и вдруг вскрикиваю, когда чья-то рука мёртвой хваткой сжимает мою.

– Тсс! – быстро, резким шёпотом. – Господи! Закрой отверстие! Они сейчас придут проверять тебя!

По коридору раздаётся грохот шагов. Звякают ключи. Паника захлёстывает. Я поспешно возвращаю решётку на место, пальцы дрожат, будто не мои. Сажусь перед ней, делая вид, что ничего не произошло – как раз в ту секунду, когда дверь с грохотом распахивается.

– ¿Qué pasa? ¿Ok? – Что происходит? – охранник в форме смотрит на меня с прищуром.

– Эм… эм, паук. – Я коряво показываю руками нечто вроде паука, стараясь изобразить, как он «пробегает» по полу.

У охранника хмурятся густые брови.

– ¿Araña – Паук?

– Sí. – Да. – Я киваю с самым искренним лицом, на какое способна.

Он закатывает глаза, что-то раздражённо бормочет себе под нос и выходит, хлопнув дверью. Снова щёлкает замок.

– Надо было догадаться, что у тебя голос – будь здоров, – раздаётся тот самый голос снова, – с учётом того, как ты тут распеваешь. Но знаешь, это даже лучше, чем слушать, как ты без остановки болтаешь сама с собой. Я думала, ты заткнёшься, когда заснёшь. А ты и во сне не замолкаешь.

– Мне уже говорили, – фыркаю я в ответ, прислоняясь лбом к холодной стене.

– Я – Сандра. А ты кто?

– Беа.

– Ты певица? Тебя подцепили в клубе?

Голос у девочки юный, слишком. Мне страшно спрашивать, сколько ей лет. Потому что если спрошу – придётся признать, что всё это реально. И что она тоже здесь.

– Нет. Меня забрали возле зала, где проходил банкет на моей свадьбе…после того как я подстрелила своего фальшивого мужа. После фальшивой свадьбы. Всё было фальшивым.

– Габриэль?

– Ты его знаешь? – я резко оборачиваюсь, хотя вижу лишь чёрноту. – Клянусь, его репутации нет границ.

– Нет. Но ты называешь его по имени, когда плачешь по ночам.

Я прочищаю горло. Горечь подкатывает к горлу, но я глотаю её, как ядовитую пилюлю.