Страх и беспокойство отразились на лице Терезы, когда она прижалась к Тициано, пытаясь найти утешение в ситуации, в которой они оказались. В ситуации, которую я помог организовать.

– Сегодня вечером у нас никто не работает, – сообщил мне Тициано. – Но я мог бы попросить Карло остаться с ними. Обычно они просят, чтобы их подвезли домой или наоборот, когда выходят из дома.

– Возможно, вы сможете узнать, в каком клубе они собрались праздновать день рождения, и сообщите мне. Я отправлю туда несколько человек, чтобы они присмотрели за ними, – предложил я.

– Grazie, Габриэль. Это так великодушно с твоей стороны, – улыбнулась Тереза и поцеловала мне руку.

– Габриэль, – Тициано встал передо мной и сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. – Мои дети – это моя жизнь. Я не могу выразить словами, как я благодарен тебе за то, что ты готов сделать для нас. Пожалуйста, знай, что я вверяю тебе свою Беатрис. Я знаю, что её жизнь и, возможно, даже её сердце сейчас в твоих руках.

Я кивнул, стараясь сдержать триумф, который испытывал от осознания, что они впустили меня в свою семью.

– Я свяжусь с вами по поводу семейной встречи, которая состоится через пару недель, чтобы наши семьи могли познакомиться, – сказал я. Я встал, застегнул костюм и, извинившись, вышел из кабинета.

Я не мог удержаться от усмешки, вспоминая наш разговор с Беатрис. Я был готов к тому, что всплывет мое прошлое, но предполагал, что об этом расскажет сам Тициано, учитывая его связи и род деятельности.

Возможно, она узнала об этом во время недолгого ухаживания Луки за её сестрой. Ему, вероятно, пришлось поделиться некоторыми подробностями для достоверного прикрытия.

Лука не смог до конца выполнить то, что от него требовалось. Правда в том, что он никогда и не был по-настоящему заинтересован в этом плане и участвовал в нем скорее из преданности, чем из-за чего-либо еще. В то время как я зашел слишком далеко, чтобы меня могла оттолкнуть упрямая, невоспитанная и избалованная принцесса. Конечно, если бы я не облажался в тот первый вечер, когда она услышала, как я говорил о ней гадости, мне не пришлось бы прилагать столько усилий, чтобы завоевать её доверие.

Но она не знала, что я уже завладел её мыслями и сердцем, даже не подозревая, что это я поцеловал её в той пустой комнате отеля. Я знал, что наш разговор во время быстрых свиданий прошёл не по плану, и мне нужно было сохранить лицо. Я был крайне удивлён сам себе, когда мне пришлось поцеловать её.

По мере того как продолжался поцелуй, она позволила себе расслабиться и сдалась. Я до сих пор не понимаю, почему я не хотел останавливаться, но, вспоминая её ответный поцелуй, звуки и вздохи, которые она издавала, мне стало интересно, что ещё я мог бы заставить её сделать своими прикосновениями.

Я выкинул из головы мысли о похоти. Это можно оставить на потом. Мне нужно сосредоточиться. А для удовлетворения этих потребностей есть другие способы.

– Грр! – Тоненький голосок привлёк моё внимание. – Серьёзно? Почему? Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, почему?

Я направился к источнику голоса и заглянул на кухню. Младшая из сестёр Бьянки сидела за кухонным островом, окружённая разбросанными учебниками и тетрадками.

– Какая пустая трата времени! В самом деле, когда мне понадобится знать площадь параллелограмма, если я собираюсь стать ветеринаром? И кто придумал эти названия? Задачи и так сложные, так ещё и дурацкие названия придумали, которые даже произносить трудно. Проклятье!

– Buona sera.

– А-а-а-а! – закричала девочка, чуть не упав с барного стула.

Я поспешил её поймать, чтобы она не упала, и она в замешательстве посмотрела на меня снизу вверх.