–  Я не понимаю, – вместо этого ответила я честно. Я и вправду не поняла, почему здесь надо прописывать эту команду, а не ту, что поставила я.

Учительница закатила глаза, всем своим видом демонстрируя, как она устала от людской тупости, но объяснила ещё раз. Сильно понятнее не стало, и я просто запомнила, как данность, что в этом месте надо делать так.

Единственной отдушиной для меня стал урок русского языка. Марина Алексеевна пришла к нам два года назад по распределению.

–  Сегодня мы будем проходить сложноподчиненные предложения, – объявила она, покачивая ногой в элегантной туфельке. Она всегда ходила на каблуках, в юбке и с яркими помадами. Остальные учителя её за это немного недолюбливали, постоянно просматривали страничку в соц. сетях и ждали, что она выложит своё фото в купальнике, за что можно будет дружно осудить всем педсоветом. Однако же Марина Алексеевна поводов не давала и репостила исключительно рецепты.

–  Я приехала в деревню и стала работать учительницей, потому что рассчитываю, что государство выделит мне за это домик, – привел пример предложения Валька, дурачась. Учительница не подала вида, что ученики в очередной раз издеваются над её светлыми мечтами. Да, был такой закон, и только благодаря этому к нам иногда приезжали новые специалисты.

После урока мы дружно наваляли Вальке тумаков, чтобы он не думал, что ему можно обижать Марину Алексеевну. Потом пацаны отправились играть в футбол, а я пошла домой.

Дорога домой была короткой. Я опять пинала сменную обувь и думала, что сегодня я снова в этой же юбке. А Колька, наоборот, комплимент сделал. Вот и пойми после этого этих пацанов. Завтра точно джинсы надену. Пусть мучается! Да и он прав, в футбол в юбке не поиграешь. А Витька все равно на меня внимания не обратил. Он сегодня Нику любил. Она ему доклад на английском делала, так он ей столько комплиментов наговорил, хотя она толстая, и ещё неделю назад он её обсмеял. Непостоянный он.

Квартира спокойно открылась моим ключом, и я вошла. В прихожей как нередко бывало, мигнула лампочка и потухла. Но на улице было светло, и я спокойно разделась, повесив куртку на гвоздь.

–  Где ты шлялась всю ночь? – спокойно спросила мама, выходя с кухни.

–  Вчера я не смогла попасть домой, – ответила я, вытаскивая учебники из сумки и складывая их на свой стол. – Вы закрыли дверь на замок.

–  А позвонить ты не могла? – мама повысила голос. – Мы с Сергеем весь поселок оббегали вечером.

–  А позвонить ты не могла? – отфутболила я её же вопрос.

–  У меня на телефоне нет денег! – воскликнула мама.

–  На водку тебе хватило.

–  Как ты разговариваешь с матерью?

–  Мам, – насколько могла спокойно произнесла я, –  вы вчера решили выпить с дядей Сережей, потом ты забыла, что у тебя есть дочь. А потом резко вспомнила. А если бы я за это время замерзла насмерть? Или меня инопланетяне похитили?

–  Да кому ты сдалась, неблагодарная! – у мамы в голосе задрожали слезы. – Ты! Должна! Была! Мне! Позвонить!

–  Я забыла. – я пожала плечами.

–  Забыла? – мама скрутила полотенце в жгут и, размахнувшись, залепила им мне по лицу. – Ты забыла? А я не забыла!

У меня от боли и обиды выступили на глазах слёзы. Лицо горело. Я вскрикнула. А мама размахнулась и добавила ладонью по другой щеке:

–  Я бегала по всему поселку искала тебя. Я даже маме Кольки позвонила, вдруг вы уже меня сделали бабушкой?!

Я прижала руку ко второй щеке, рассеянно моргая и сглатывая слёзы. Какой ещё Колька, какая бабушка, что за нелепые обвинения?!

–  Но Коля был дома, и сказал, что ты уже давно ушла домой, сразу после школы.